Последние записи были сделаны карандашом, почти нечитаемыми каракулями:
«Денег нет. Он все потратил. Он проиграл все, что ты присылала. Дом в залоге. Они хотят продать землю. Под снос. Здесь будет магазин. Наш сад… Наши яблони… Они их срубят. Я спрятала документы. Он их не найдет. Я зашила их…»
Запись обрывалась.
Я закрыла тетрадь. Руки мои были холодными, но внутри разгорался пожар. Герасим не просто жесток. Он банкрот. Все те переводы, которые я слала годами, миллионы, заработанные потом и кровью, исчезли. Он спустил все. И теперь он готов уничтожить родовое гнездо, продать память о предках под бульдозер, лишь бы покрыть свои долги. Ему нужны были не мои остатки счетов. Ему нужна была моя подпись, чтобы легализовать продажу земли. Без нее и без подписи Евлалии он не мог ничего сделать.
Вот почему он так спешил. Вот почему он держал нас взаперти. Ему нужно было признать нас недееспособными, чтобы стать единственным опекуном и распорядителем имущества.
Внезапно в коридоре послышались шаги. Тяжелые, быстрые. И голоса. Я метнулась к окну, спрятавшись за тяжелую бархатную штору. Сердце замерло.
Дверь распахнулась. В библиотеку вошли двое.
— Вы не понимаете, — голос принадлежал доктору Зосиму. Он дрожал. — Терапия слишком агрессивна. Если мы продолжим, последствия будут необратимыми.
— Плевать мне на последствия! — рявкнул Герасим. — Мне нужно, чтобы завтра на балу они были тихими и покорными. Чтобы судья увидел их в полной апатии и подписал опекунство не глядя.
Они остановились прямо у стола, в метре от того места, где я пряталась. Я видела их силуэты сквозь щель в портьере. Герасим нервно ходил из угла в угол.
— Застройщик дает мне неделю, — продолжал он, срываясь на крик. — Неделю, Зосим! Если я не принесу документы на землю, они заберут все за долги. И тебя, мой дорогой друг, они тоже не пощадят. Ты ведь подделывал рецепты.
Доктор тяжело вздохнул, вытирая пот со лба.
— Герасим Петрович, я… Я боюсь. Ваша мать… Она не выглядит безумной. Этот ее взгляд…
— Она старуха! — перебил Герасим. — Выжившая из ума старуха, которая воображает себя королевой шахт. Слушай меня. Сегодня вечером. Увеличить дозировку. В чай, в суп, как угодно. Мне нужно, чтобы к утру они не могли связать двух слов. Ты понял меня?
— Но это опасно для их здоровья… — слабо возразил Зосим.
— Мне нужна земля, доктор. Земля стоит дороже, чем здоровье двух старух. Делай, что я сказал. Или я расскажу прокурору о том, как случайно умерла ваша предыдущая пациентка, оставив квартиру вашей жене.
Повисла тишина. Тягучая, страшная. Я слышала, как тяжело дышит доктор.
— Хорошо, — наконец выдавил он. — Я сделаю. Сегодня вечером.
Они вышли, оставив дверь открытой.
Я вышла из-за шторы. Мои руки больше не дрожали. Теперь я знала все. Ставки были сделаны. Это была не просто борьба за дом. Это была борьба за жизнь. Мою и Евлалии. И у меня оставался только один вечер, чтобы переиграть их.
Я посмотрела на дневник в своих руках. Это было оружие. Но мне нужно было больше. Мне нужен был союзник. И я знала, где его найти. Герасим сам дал мне подсказку. «Предыдущая пациентка. Квартира. Жена». Я сунула тетрадь за пазуху и бесшумно выскользнула в коридор. Охота на охотника началась.
Я знала, что у меня есть всего несколько минут, пока доктор Зосим не дошел до кухни готовить «особый чай». Я не побежала за ним. Я срезала путь через людскую, зная планировку этого дома лучше, чем кто-либо. Я перехватила его в узком коридоре у черного входа. Он шел сутулясь, сжимая в руке черный саквояж, словно тот был набит камнями. Увидев меня, он дернулся, как от удара током, и прижался спиной к стене.
— Клементина Савельевна! — пролепетал он. — Вы… Вы не должны здесь быть. Вам нужно в вашу комнату. Отдыхать!
Я не стала тратить время на вежливость. Я шагнула к нему вплотную, загоняя его в угол. В этом коридоре не было свидетелей, только мы двое и правда, которая висела между нами.
— Отдыхать, доктор? — Мой голос был тихим, но в нем звенела сталь. — Чтобы я уже никогда не проснулась? Или чтобы проснулась безвольной, удобной для списания в утиль?
Зосим побледнел, капли пота выступили у него на лбу.
— Я не понимаю, о чем вы. Это для вашего блага. Лечение…
— Хватит! — Я оборвала его резко. — Я слышала ваш разговор в библиотеке. Я знаю про препараты. Я знаю про квартиру вашей покойной пациентки, которую вы переписали на жену.
Глаза доктора расширились от ужаса. Он открыл рот, но не смог издать ни звука…
