Субботнее утреннее солнце заливало центральное кладбище в столице золотистым светом, который жестоко контрастировал с горем, что нёс в груди Игорь Соколов. В свои 43 года этот человек, некогда один из самых успешных предпринимателей города, теперь шёл ссутулившись, словно на его плечах лежала вся тяжесть мира. В руках у него был букет белых хризантем — тех самых, что он приносил каждую субботу вот уже ровно два года.
Его шаги эхом отдавались в тишине кладбища, пока он шёл по знакомому до боли маршруту. Элитный сектор, гранитная усыпальница, две небольшие надгробные плиты рядом. Имена, выгравированные золотыми буквами: «Артём и Максим Соколовы, 7 лет». Его мальчики, его близнецы.
Жизни жестоко прерваны — по крайней мере, так он считал. Игорь опустился на колени перед плитами, осторожно поставил цветы и начал свой ритуал. Сначала протёр каждый сантиметр гранита мягкой тряпочкой, затем с той же тщательностью расставил цветы.
Наконец, он сел на каменную скамью и заговорил, словно они были здесь и слышали каждое его слово:
— Привет, сынки. Папа вернулся. Помните, как мы ходили на хоккей? Тёма, ты всегда хотел быть вратарём, а ты, Макс, нападающим. Вы так сильно из-за этого спорили.
Его голос срывался. Даже спустя два года боль не утихала. Каждая суббота вырывала новый кусок из его души. Но он не мог остановиться, это было его покаяние, его единственная связь с тем, что осталось.
Жизнь Игоря Соколова была совершенно другой до той проклятой сентябрьской ночи. Он был владельцем сети «Стройбазис», пяти строительных гипермаркетов, доминировавших на юге столицы. Начал с нуля, продавая цемент из гаража в 20 лет, и построил империю. Особняк в центре, дорогие автомобили, комфортная жизнь, которой многие завидовали.
Но ничто из этого не имело такого значения, как его сыновья. Артём и Максим родились в дождливый апрельский день. Идентичные близнецы с русыми волосами и серыми глазами. Идеальные копии друг друга и самого Игоря. Они были лучшим, что когда-либо с ним случалось.
Брак с Екатериной не выдержал. Она была красивой, элегантной женщиной из хорошей столичной семьи, но отношения испортились. Постоянные споры о деньгах, о времени, которое он посвящал работе, о фундаментальных различиях. Развод три года назад был болезненным, но необходимым. Опека осталась у Екатерины, но у него был свободный доступ. Он видел мальчиков четыре раза в неделю, забирал из школы, водил на тренировки, поддерживал крепкую связь.
Странным было то, что Екатерина решила переехать. Внезапно, без убедительного объяснения, она съехала из квартиры на Подоле и сняла дом на окраине города. Игорь задавал вопросы. С щедрыми алиментами в 600 тысяч в месяц — зачем выбирать такой далекий, неблагополучный район? Екатерина лишь сказала, что хочет чего-то более спокойного, что мальчикам нужен двор. Он заподозрил неладное, но не мог помешать. Опека была у неё.
Он почти час ехал до окраины, забирал Артёма и Максима, привозил в особняк на выходные. Мальчики обожали бассейн, свою комнату, игровую приставку. Они всегда плакали, когда нужно было возвращаться к матери.
До той ночи. Игорь закрыл глаза, пытаясь отогнать воспоминания, но они возвращались неумолимо.
Вторник. Три часа ночи. Зазвонил телефон. Неизвестный номер. Звонки посреди ночи никогда не приносили хороших новостей.
— Игорь Владимирович Соколов? Это майор Кузнецов из УВД Броваров. Вам нужно немедленно приехать. Произошел серьезный инцидент на Бориспольском шоссе с участием вашей бывшей жены и сыновей.
Мир рухнул в тот момент. Когда он приехал, у майора было суровое лицо. Авария на шоссе. Машина на высокой скорости потеряла управление, несколько раз перевернулась и загорелась. Трое пассажиров. Документы, найденные на месте: Екатерина, Артём и Максим.
— Господин Соколов, должен вас предупредить, что визуальное опознание будет невозможно. Идентификация была проведена по документам и личным вещам.
Игорь почувствовал, как подкашиваются ноги. Его вырвало прямо там, на пол в отделении. Его малыши, его мальчики. Это не могло быть правдой.
Он поехал в морг как зомби. Подписывал бумаги, которые не читал. Принял то, что ему сказали. Майор был вежлив, эффективен, обещал обо всём позаботиться.
Игорь организовал похороны. Потратил целое состояние. Слишком маленькие белые гробы, обитые атласом. Дорогущие венки. Пришли сотни людей: коллеги, семья, друзья. Все плакали. Все говорили, что им очень жаль. Он похоронил бывшую жену и сыновей в дождливую субботу.
Когда люди ушли и он остался один перед свежими могилами, Игорь упал на колени и завыл. Первобытный, животный звук чистой боли. Он не умер физически, но внутри него всё погасло. Ему пришлось продолжать существование, которое стало пыткой.
Игорь забросил компанию, позволил управляющим взять всё на себя. Деньги продолжали поступать, но ему было всё равно. Первые шесть месяцев он провёл взаперти в особняке. Не открывал дверь. Ел только тогда, когда голод становился невыносимым. Единственным местом, куда он выходил, было кладбище. Каждую субботу, без пропусков.
— Вы должны простить меня, мальчики, — шептал он над надгробием. — Я должен был настаивать больше. Должен был забрать вас из того дома. Если бы вы остались со мной в ту ночь, вы были бы живы….
