Наверняка никому не нужно объяснять, что председатель на селе и царь, и бог, и даже больше того. И хорошо еще, если председатель хороший, понимающий и самработящий. А вот у нас в колхозе председатель был совсем другим человеком. Его мало заботило хозяйство колхозники. Председатель думал только о себе. 
О том, как нажиться, утаить, стащить и взять себе. Зарплату колхозникам постоянно задерживали. Колхозники пили, а председатель только богател. Если бы вы видели, какой он себе дом отгрохал, двухэтажный, с верандами, мансардами, зонами отдыха. Но не все были удостоены видеть сие великолепие. Лишь избранным было дозволено проникнуть за высоченный забор, который скрывал роскошь дома председателя. Простые люди жили в простых покосившихся домиках с дырявыми крышами. И было у нашего председателя все схвачено, как говорят, и за все заплачено.
С участковым были лучшими друзьями и, кажется, сидели за одной партой. А что еще нужно для обеспеченной сытой жизни в колхозе? Везде тебя прикроют, ходу дело не дадут. Да и вообще никакого дела не будет. Прокурор района тоже лучший друг, вместе в бане моются и отдыхают на природе. Любимым занятием трех неразлучных друзей была охота. И, пожалуй, единственным человеком, который не потакал зажравшемуся председателю и противостоял обнаглевшему участковому был егерь Степан, да его сын Егор. Вдвоем они были готовы отбиваться от целой армии чиновников.
Уж сколько раз просил председатель Степана, организуй-то нам охоту. Так и можно было бы, но все запросы у председателя какие-то извращенные и всегда не вовремя. То сезон охоты еще не откроют, то уже закрыт, то ему подавай зимой берложью охоту на медведя. Ну где это видно, чтобы косолапого во сне убивать? Не по-человечески это. А им еще подавай в господ играть. Хотят, как бояре, в старину охотились попробовать. А бояре у нас отменены, в семнадцатом году, говаривал егерь.
Уж председатель с участковым и пугали его, и на понт брали, и угрожали. Но егерь всегда держался буквы закона, комар носа не подточит. И сына воспитал так же. Егор после армии стал надежным помощником отцу в его нелегком противостоянии. И вот однажды придумали председателю участковую прокурор района одну махинацию. Отправили егеря Степана в неофициальную командировку, дескать с просьбой, что-то касаемо животных. То ли кого-то осмотреть, то ли в соседнем районе проконсультировать кого-то.
А сами тем временем организовали охоту на лося. А сезон закрыт, самки с лосятами молодыми ходили. А им хоть бы хне, подавай лосятину и все тут. Но этим их коварство не закончилось. Решили они подставить Степана, списать все убытки на него. Дескать это он сам подстрелил лосей и лосят. Да и прокурор как бы тут, приехал якобы по просьбе обеспокоенных участкового и председателя. И собирались упечь егеря за решетку, а на его место поставить своего человека, который будет сговорчивее. Собрались в назначенный день, да вот только не задача.
Прокурору пришлось приехать со своими дочерьми, девочке-близняшке. Он с первой женой в разводе, и она ему редко позволяла видеться с дочерью. Да если честно сказать, он и сам не торопился с ними видеться. У него уже другая семья, и там подрастал сынок. Первая жена по горящей путевке уехала, а его призвала к исполнению отцовского долга. Ну да и ладно, сказал председатель, мы же их на охоту не потащим. Пускай гуляют и развлекаются, знакомятся с природой, так сказать.
Девчонки-то у прокурора были до мозга костей городские. Природу только на картинках видели, флору на газонах, а фауну в зоопарке. На следующий год девчонки в школу собирались. В отпуске познают непознанное, будет потом что в школе рассказать, решил прокурор. Не отменяет же такое важное мероприятие, которое они задумали из-за двух девочек. Отправил, значит, малышек гулять по окрестностям, а сами втроем отправились на охоту. Не будем вам рассказывать, какое там было у них снаряжение и как они лосей гоняли. Это не так интересно, как то, что произошло дальше.
А дальше председатель выстрелил. Ну, как он полагал в нужный момент, вроде как зверь на него пер, кусты трещали, и вдруг все стихло. Пробрался он через валежник, вышел на поляну, раздвинул кусты и обомлел. Лежат на поляне две девчушки, дочки прокурорские, голубыми глазенками в небо уставились и не дышат, а изо рта пена розовая. Схватился за голову председатель, что делать, куда бежать, кого на помощь звать? В разводе, не в разводе, а за своих детей прокурор точно его по голове не погладит. Так все оставить, не видел, не знаю, так ведь баллистическая экспертиза определит, что стреляли из его винтовки. И тут уже не отмажешься.
В таких дела дружба дружбой, а табачок в розь. Кровь бешено пульсировала в жилах и молотом стучала в виски председателя. Это же что получается, прощай вольная сытая жизнь, здравствуй зона. И как он там будет, кто будет ему передачи носить? А как же тут в колхозе? А ну как выяснится, что к чему? Что у него пол дома и пол двора на колхозные деньги построены, а вторая половина всего наворованная. Семья по миру пойдет, жена тут же разведется. Ой, ну как же так, вот ведь не везение. Председатель был жадный, а потому трусливый. И сокрушался он не от того, что неумелым выстрелом загубил две маленькие жизни, а жалел себя и свое имущество наворованное. И тут ему ударила в голову мысль.
На днях в деревне старуха одинокая скончалась, ее завтра должны были хоронить. Никто на похороны не придет, а могила поди уже вырыта. Надо девочек этих отнести на кладбище, бросить свежую могилу, землей присыпать, да могильщикам дать на пузырь. Нет, лучше на два, и они сделают вид, что ничего не замечают. Ну а девочки, да пусть папаша прокурор ищет их в лесу, хоть до морковных заговней. Он ничего не видел, не слышал и вообще он тут при чем? Он даже в поисках будет тщательнейшим образом помогать.
Да, точно, так и надо сделать. И винить тут некого, сам привез их сюда, никто не просил. Девки городские заблудились в лесу, и дело шито-крыто. Главное было спасти себя, а на все остальное, на чувства родителей, наплевать в высокой колокольне. Подхватил председателя девочек под мышки и поспешил в сторону деревни на кладбище. Ноша была тяжела, девочки у прокурора не худышки, каждый килограмм по двадцать уже было, а то и двадцать пять. Председатель торопился, передвигался мелкими перебежками. Сначала нес детей врозь, потом по очереди, а потом снова обеих пытался. Ноша была тяжела, но страх подгонял его и придавал сил.
Однако, пока он пыхтел, то не услышал, как сзади на коне подъехал Егор. – Здравствуйте, товарищ председатель. Что у нас тут происходит? – спросил парень и спешился. – А что? – сказал он, председатель, оглядываясь по сторонам, как будто искал у кого-то защиту, но кроме Егора тут никого не было. – Что с девочками случилось? Куда вы их тащите? – спрашивает Егор. – Да вот, нашел в лесу тела бездыханные. Застрелил какой-то гад детей, затороторил председателя испуганно.
Он только сейчас понял, что в попыхах и от страха забыл свою винтовку на месте преступления. – Дайте я осмотрю детей, я обучен первой медицинской помощи – сказал Егор. Но не мог же председатель сопротивляться. Это вызвало его подозрения. Он вынужден был согласиться. Через пару минут Егор посмотрел на председателя удивленными глазами и спросил. – А кто вам сказал, что их застрелили? Нет пулевых отверстий. И девочки-то живы. Они же дышат. Слабо, но дышат. Их надо срочно в больницу. У них, похоже, анафилактический шок. Егор скачал на коня и, ни слова не говоря, председателю положил детей поперек седла и помчался к фельдшеру деревню. Ничего не понимающий председатель вернулся обратно за винтовкой.
Пока он шел, разные мысли крутились в голове. – А что, если сынок-то Игерский наврал, что дети живы? Вот он дурак. Отдал ему своими руками доказательства. Бежать, надо бежать. Горее оно все ясным пламенем. Лучше в бегах, чем на зону. Там и до расстрела недалеко. В те годы у нас еще была такая высшая мера наказания в стране. Когда председатель вырулил на поляну, там его уже поджидали участковый и прокурор. – Ты где бродишь? Где лось? – спрашивают они. – Да я тут это. Председатель не знал, что и сказать. Сегодня был явно не его день, и Фортуна повернулась к нему самым настоящим задом. – Отчего винтовку бросил? Ты чем тут занимаешься? – стал кричать на него прокурор. – Да пошли вы.
Председатель махнул рукой, швырнул к их ногам свою винтовку и повернул к дому. Прокурор и участковый, недоумевая, шли за ним. Они решили разобраться, отчего прежде покладистый и услужливый председатель вдруг так психанул. В деревне навстречу охотникам выбежали девочки. – Папа, представляешь, у нас аллергия на богульник, а мы и не знали. Дядя Егор нас спас – кричали на перебоя-близнеце. Девочки нанюхались в лесу разных цветов и трав и потеряли сознание от аллергической реакции.
Председатель подумал, что подумал, но больше не водил дружбу ни с участковым, ни с прокурором. Раздал свое имущество нажитой нечестным путем, вернул награбленное в колхоз, сам развелся с женой и ушел в монастырь. Вот такая история!