— Вы не понимаете, у неё травма психологическая. Ей противопоказаны такие потрясения, — пытался донести до блюстителей закона отчаявшийся отец.
На интуитивном уровне он понимал то, что точно знала Маша. Для Кристины сейчас лишние негативные эмоции губительны.
— Ну а вдруг это именно вы избивали Кристину? — произнёс Макаров, глядя немигающим взглядом на Виктора, который прижимал к себе дочь. — Мы не можем, не прояснив ситуацию, отдать вам ребёнка. Так нельзя.
Маша в отчаянии впилась ногтями в собственные ладони. Следователь считает, что Виктор плохо обращается с девочкой. Маша и сама так думала какое-то время. Но Кристина с такой радостью кинулась к отцу. Да и не похож Виктор на такого. У него добрые глаза. Маша, наверное, не зря выбрала профессию психолога. Всё-таки девушка хорошо чувствовала людей. Она никогда не ошибалась. Кроме того…
— Извините, что вмешиваюсь, — произнесла Маша слегка дрожащим от волнения голосом. — Но Кристина, пока была у меня, нарисовала рисунок. Да вот же он, я его даже с собой прихватила машинально.
Маша достала из сумочки сложенный вдвое листок. Над ним с интересом склонились Макаров и женщина-психолог.
— Видите, Кристина сказала, что её обижает эта ведьма, а принц — это её отец, который торопится, чтобы спасти её, понимаете? — Маша обвела полицейских внимательным взглядом. — Малышку обижал кто-то другой, а от отца она ждала помощи. Детские рисунки, они о многом могут сказать.
— Это правда, — подтвердила психолог. — Есть даже специальный вид диагностики психологических проблем у детей. Ребёнку просто предлагают что-нибудь нарисовать, а потом анализируют результат.
— Кристина с вами говорила? — Виктор в изумлении уставился на Машу.
— Ну да, недолго, правда. Она от испуга много молчит.
— Да она вообще ни слова не проронила с тех пор, как я её забрал оттуда. Уже несколько недель молчит. С ней работали психологи, психотерапевты, психиатры даже. Что только они не делали: и лекарства, и процедуры, и беседы долгие. Она молчала. А с вами вдруг заговорила? Это просто чудеса какие-то. Она правда говорила?
— Да.
— Удивительно. Вам удалось расположить к себе травмированного ребёнка? — Женщина-психолог задумчиво покачала головой, глядя на Машу. — Видно, у вас какой-то дар.
Макаров отошёл к окну и набрал кого-то. Разговор явно пошёл об этой ситуации. Наконец следователь повесил трубку и произнёс:
— Ну хорошо, убедили. Мне сейчас дали добро нарушить порядок. Вы можете быть свободны до следующего утра. Но в десять чтобы были у меня в кабинете. Иначе в розыск вас подам, а это уже совсем серьёзно.
— Я всё понял, — кивнул Виктор. — Спасибо большое. Кристину сейчас нельзя одну оставлять без меня. Спасибо.
— Тогда до завтра, — произнёс Макаров. — Вы, Маша, тоже свободны. Не уезжайте пока никуда из города. Вы как свидетель у нас проходите.
Виктору и Марии дали на подпись какие-то документы, после чего их проводили до выхода из отделения. И вот они стоят у ворот участка. Глубокая ночь. Кристина сидит на руках отца и улыбается Маше. Видно, что девочке уже совсем не страшно, даже весело немного.
— Спасибо вам ещё раз, — произнёс Виктор с улыбкой, глядя на девушку. — Вы спасли мою дочь. Я до сих пор не могу поверить, что она с вами говорила. Это радует. Врачи ведь предполагали, что речь к ней, возможно, вообще не вернётся.
— Вернётся, — горячо заверила Маша. — Конечно, вернётся, просто она очень напугана. Чем-то.
— Неудивительно, — Виктор опустил глаза. — До сих пор себя виню за то, что отпустил её с Марго, с матерью её. Но это же обычное дело, что после развода дети остаются у матери. Я и представить себе не мог. Хотя…
— А вам есть куда идти? — спросила вдруг Маша. — Есть где переночевать?
— Сейчас попробую найти место в гостинице.
— В такое время вряд ли что-то получится, — покачала головой Маша. — Знаете, а идёмте ко мне. Кристина очень устала, ей спать давно пора.
Как-то неудобно… Маше и самой было странно приглашать к себе незнакомого по сути человека с улицы. Да ещё и история там такая тёмная, непонятная. Но малышка… Ей действительно давно пора было лежать в кровати под тёплым мягким одеялом. Девочка и так пережила многое, а сон — лучшее лекарство.
— Ничего, у меня место есть, всё равно уже почти утро.
Когда они втроём вошли в квартиру Маши, Кристина уже спала. Виктор аккуратно положил её на диван, а Маша прикрыла девочку тёплым мягким пледом. Кристина спала тихо и безмятежно, будто ничего страшного с ней и не происходило. Тихон тут же устроился рядом и уютно замурчал, будто приготовился охранять сон малышки.
— Может, чаю? — предложила Маша.
У Виктора точно так же, как и у неё самой, сна не было ни в одном глазу, несмотря на усталость. Взрослые, в отличие от ребёнка, реагировали на стресс совсем другим образом.
— Может, и чаю, — согласился Виктор. — Всё равно спать не хочется.
— Мне тоже.
Они прошли в кухню, сели за стол. Маша заварила чай. Повисла неловкая пауза. Незнакомые люди не знали, о чём говорить, да и ситуация какая-то сложилась, мягко говоря, странная. Но Виктор чем-то нравился Маше. Его смущение ей тоже импонировало. Добрые глаза, явная любовь к маленькой дочке, да и внешне он был весьма привлекательным молодым мужчиной. Приятно было вот так сидеть рядом с ним, пить тёплый чай и молчать.
Но Маше хотелось узнать больше об истории Кристины. И она имела на это полное право. Виктор, он будто бы понял, что настала пора рассказать обо всём. И, не дожидаясь расспросов, начал повествование…
