Тут краем глаза Коля заметил что-то странное. Остановив машину на обочине, он вышел, вглядываясь в белый простор. На реке что-то двигалось. Приглядевшись, он понял: тонула собака, неосторожно вышедшая на тонкий лед и не способная выбраться из холодной воды. Не раздумывая, он бросился туда, срывая свитер. Но, подбежав ближе, осознал ошибку.
Животное в воде было не собакой, а волком. На берегу стояла стая, бессильно глядя на товарища, не в силах помочь. При его приближении звери повернули головы. Коля не испугался. Он слышал, что волки редко нападают на людей, и эти не проявляли агрессии.
Ему даже почудилась в их взглядах надежда или мольба. Они знали: человек может спасти их собрата. И они не ошиблись.
Николай, не думая об опасности, отбросил вещи, снял тяжелые ботинки и пополз по льду к тонущему зверю. Тот не сопротивлялся, будто понял намерения человека. Но вытащить его было непросто. Лед трещал, еле выдерживая вес одного, а двоих точно не удержал бы. Тело немело, руки ныли, но Коля тянул волка, схватив за шкирку. Лед ломался, а он полз к берегу, таща обессилевшее животное, словно на буксире.
Сантиметр за сантиметром они двигались к стае, молча наблюдавшей за спасением. Наконец — победа! Человек и волк выбрались на берег, вне досягаемости коварного льда. Коля промок насквозь и чувствовал боль, казалось, каждой клеточкой тела.
Тем не менее, он ликовал. Только сейчас до него дошло, что он сделал гораздо больше, чем думал. Он не просто спас несчастное животное.
Когда оно лежало рядом на земле, стало ясно: это не волк, а волчица, да еще и беременная. Значит, он спас не одну жизнь, а как минимум две. Скорее всего, больше — у волков редко бывает один детеныш.
Николай не знал, сколько пролежал рядом с волчицей. Сил не хватало ни встать, ни дотянуться до свитера. Хищница, как и ожидалось, очнулась первой.
Она с трудом поднялась на дрожащие лапы и принюхалась, словно стараясь запомнить спасителя. А затем волки ушли. Быстро и незаметно скрылись в густом лесу, покрывавшем берег.
Коле показалось, что они растаяли в воздухе. Он же лежал, лениво раздумывая, что надо бы встать, надеть свитер, добраться до машины, но сил не было. Тут он услышал рядом рев мотора и человеческий голос.
— Молодец ты, мужик, мало кто рискнул бы жизнью ради лесной твари, но давай-ка поднимайся, нечего тут лежать, заболеешь.
— Не могу, — прохрипел Коля.
В тот же миг чьи-то сильные руки подхватили его подмышки, заставив подняться. На плечи легла теплая ткань — то ли плед, то ли полотенце. Кожа едва ощутила прикосновение.
— Отвезем его ко мне, — сказал другой голос, мужской. — Тут рядом, согреется и отдохнет.
— Нет, нет, — слабо запротестовал Коля, — фура.
— Да никуда твоя фура не денется, — ответили ему. — Перегоним в деревню, не переживай. Если тут героически умрешь, груз вообще никуда не доедет.
Посчитав это логичным, Николай перестал сопротивляться. Сквозь туман он видел, как его сажают в старенький УАЗ, где, кроме него, было двое. Один, похоже, егерь, а второй — кто? Местный житель? Думать было трудно. Хоть дорога оказалась короткой, Коля задремал. Разбудили его у большого, богато украшенного дома в поселке.
Второй мужчина, вероятно, был важной фигурой, возможно, главой деревни. Коле принесли горячий чай с запахом малины — варенья не пожалели. Дали сухую одежду. Вскоре тело пронзили тысячи иголок, началась дрожь.
Теплая кружка, до того неощутимая, обожгла руки. Только теперь он понял, как замерз. После нескольких глотков чая он закашлялся.
Против воли его клонило в сон, но он сопротивлялся, думая о грузе и маленькой дочке. Казалось, если заснет, не проснется никогда. К счастью, это было обманчивое чувство.
Коля не заметил, как сдался и позволил объятиям сна поглотить себя. Очнулся он в незнакомом светлом помещении с высокой температурой. Рядом суетилась девушка его возраста в белом халате, с угрожающим шприцем в руке. Она выглядела сурово, но, заметив, что он открыл глаза, тепло улыбнулась.
— Как хорошо, что вы пришли в себя. Полтора дня проспали, впрочем, неудивительно: двадцать минут барахтались в ледяной воде, а потом еще столько же лежали на снегу.
— Что? Что со мной? — спросил Коля, кашляя на каждом слове.
— А вы как думаете? — хмыкнула девушка. — Пневмония, то есть воспаление легких. Но раз очнулись, жить будете. Кстати, я, Катя, сельская медсестра, а вы в доме председателя и…
Она строго глянула на него, будто читая мысли.
— Находиться здесь будете, пока не поправитесь. Позвонить-то можно? — спросил он. — Надо предупредить начальство о задержке рейса и родных.
— Позвонить можно, — разрешила Катя.
В кровати Николай провел три долгих недели. Медсестра всегда была рядом: лечила, приносила еду, провожала до туалета, развлекала разговорами. Позже он понял, что без нее сошел бы с ума от тревоги и одиночества. Однажды Коля рассказал ей свою историю: как мечтал водить фуру, как встретил ту, что поверила в него, как ее родители приняли его в семью, как она стала женой и как он потерял ее, оставшись с дочкой.