— Тогда к утру вы будете в СИЗО по обвинению в покушении на убийство. Ваша дочь будет передана органам опеки. У нас есть заключение психиатра о вашей невменяемости и опасности для ребёнка. Она останется здесь, в интернате, под нашим присмотром. А вы, господин Громов, в колонии для бывших силовиков долго не протянете. Как думаете, сколько дней вы там проживете?
В комнате повисла тишина. Снаружи завёлся двигатель, один из «Мерседесов» отъезжал. Виктор услышал шаги наверху в спальне — они обыскивали квартиру, наверняка подбрасывали улики (наркотики или оружие). Они были основательны, надо отдать им должное.
— Мне нужно время подумать, — наконец сказал Виктор.
— У вас время до полуночи. — Шепелев поднялся, отряхивая невидимые пылинки с безупречного костюма. — Сделайте правильный выбор, господин Громов. Ради будущего вашей дочери.
Они ушли, оставив последним полковника Смирнова, тот задержался у двери на секунду.
— Знаете… — тихо сказал он, не глядя в глаза. — У меня тоже есть дочь. То, что девочки сделали, было неправильно, но эти люди… — Он кивнул на уходящих. — Они всесильны в этой стране. Я пытался им противостоять, когда был моложе.
— Тогда почему вы работаете на них?
— Потому что они держат меня за горло. Вся моя семья под прицелом. Так же, как теперь ваша. — Лицо Смирнова ожесточилось. — Принимайте их условия, солдат. Живите, чтобы сражаться в другой день.
Он ушёл. Виктор остался один в разграбленной квартире. На стенах висели перекошенные фотографии Олены и Кристины, их счастливой семьи, которой больше не было. Пианино в углу, которое теперь, возможно, замолчит навсегда.
Его телефон завибрировал. На экране имя: «Сергей».
— Кристина очнулась, ищет тебя. Ещё, Витя… Тебе нужно кое-что увидеть срочно.
Виктор вернулся в клинику через сорок минут. Кристина лежала в палате, бледная от обезболивающих, но в сознании. Увидев отца, она слабо улыбнулась. Сергей стоял у окна с ноутбуком, его лицо было мрачным, как грозовая туча.
— Привет, солнышко! — Виктор поцеловал дочь в лоб, стараясь не смотреть на её забинтованные руки. — Как ты?
— Как будто по мне проехал танк, — она попыталась пошутить, но поморщилась от боли. — Тато, что случилось в спортзале? Медсёстры шепчутся. Ты их наказал, да?
Виктор встретился с её взглядом. Он никогда не врал дочери, считал, что правда, даже горькая, лучше сладкой лжи.
— Да. Я дал им понять, что они не всесильны.
— Хорошо, — яростно прошептала она, — они это заслужили.
— Кристина…
— Нет, папа. Ты не знаешь, каково это было. Эти девчонки травили меня с первого дня. Воровали вещи, распускали слухи, что мы нищие, толкали в коридорах. Я пыталась не обращать внимания, как ты учил. Но они только наглели. А учителя, директор — все знали, но молчали, потому что эти девочки — звёзды школы. А я никто.
Сергей закрыл ноутбук.
— Она права, Виктор. Я покопался в данных, это не первый случай. Три года назад девочка Алиса Петрова пыталась пожаловаться на травлю со стороны волейбольной команды. Её родители забрали заявление и переехали во Львов. Два года назад Ирина Макарова — та же история. Родители внезапно забрали дочь и уехали из Киева.
Сергей повернул экран к Виктору.
— А вот самое интересное. Юридическое сопровождение обеих семей вёл Павел Шепелев. Та же схема: угрозы, шантаж, принуждение к молчанию.
Виктор внимательно изучил данные на экране.
— Значит, система отработана до мелочей.
— Глубже, чем ты думаешь, — Сергей открыл новую папку. — Шепелев представляет интересы элитных школ Киева уже пятнадцать лет. Он специализируется на заметании следов для золотой молодёжи. Десятки дел: избиения, наркотики — всё спущено на тормозах. И волейбольная команда — это их визитная карточка. Три года подряд чемпионы Киева, международные турниры, огромные спонсорские контракты. Эти восемь девочек — это инвестиции их родителей. Миллионы гривен вложены в их спортивную карьеру.
Челюсть Виктора сжалась от напряжения.
— Они дали мне время до полуночи. Уехать или сесть в тюрьму.
— Они тебя уничтожат, Витя, — прямо сказал Сергей. — У них вся государственная машина на их стороне — суды, прокуратура, полиция.
— Да, в обычной войне я проиграю. — Виктор встал и подошёл к окну, глядя на ночной Киев. — Но кто сказал, что это будет обычная война?
Его телефон завибрировал — пришло сообщение в Signal, защищённом мессенджере, которым пользовались бывшие спецназовцы ГУР. Сообщение от Дениса Архипова, позывной «Архив»:
«Слышал про твою проблему, братан. Нужна помощь?»
Следом пришло сообщение от Романа Седова, позывной «Ром», лучший хакер, которого знал Виктор:
«Уже взламываю их систему и нахожу очень интересные вещи».
Затем Николай Беляев, позывной «Белый», бывший контрразведчик:
«Я в деле. Еду в Киев».
Виктор показал телефон Сергею.
— Боевое братство, — усмехнулся тот. — Они помнят, кто ты и что ты для них сделал.
К полуночи в квартире Сергея собралось пять человек. Все — бывшие спецназовцы. Все прошли через ад войны и вернулись живыми. Денис Архипов, худощавый и тихий специалист по сбору информации. Роман Седов, гений электроники, который мог взломать любую цифровую систему. Николай Беляев, мастер психологической войны и манипуляций. И Михаил Зверев, позывной «Зверь», специалист по силовым операциям.
— Расклад такой, — начал Виктор, обводя взглядом друзей. — Восемь девочек из влиятельных семей искалечили мою дочь. Их родители прикрывают это, используя коррумпированную систему и угрозы. У нас есть 72 часа, чтобы всё изменить.
Роман открыл свой ноутбук.
— Я уже внутри их систем. Телефоны, компьютеры, камеры наблюдения в домах. Эти люди настолько уверены в своей безопасности, что даже не используют нормальную киберзащиту. Вот что интересно.
Он вывел на экран финансовые документы.
— Андрей Золотов, замгенпрокурора, выводит деньги через кипрские офшоры. Игорь Волков, депутат, берёт огромные откаты от строительных компаний за госконтракты на восстановление. У владельца аптек Березина — фальшивые лекарства, гуманитарка, которую он перепродаёт. Все документы есть, просто они думают, что они неприкасаемы.
Денис достал свою папку.
— Я навёл справки через наши старые каналы. Полковник СБУ Смирнов должен крупную сумму криминальному авторитету, пытается отдать долг, продавая служебную информацию. Судья Морозова вынесла пять заказных приговоров за последний год. Директор школы Воронцова присваивает деньги из школьного фонда, донаты родителей. У каждого из них есть скелеты в шкафу.
Николай усмехнулся недоброй улыбкой.
— План понятен. Мы не боремся с ними напрямую. Мы заставляем их уничтожить друг друга. Классическая операция по дестабилизации противника.
— Именно, — подтвердил Виктор. — Они союзники только по необходимости, не по дружбе. Каждый прикрывает другого, потому что это выгодно. Но что, если эта выгода исчезнет? Что, если они начнут видеть друг в друге угрозу?
Зверь, который до этого молчал, наконец заговорил:
— Паранойя — самое мощное оружие. Они начнут подозревать друг друга, искать предателей среди своих.
— А мы подбросим им доказательства, что их опасения обоснованы, — Роман кивнул. — Я могу создать фальшивую переписку, поддельные документы, которые будут выглядеть абсолютно реально. Каждый получит компромат на другого, плюс «доказательства», что кто-то из их круга собирается его предать.
Сергей налил всем крепкий чай.
— Это опасная игра, Витя. Если они поймут, что это спланированная операция…
— Не поймут, — перебил Николай. — Люди, которые привыкли к безнаказанной власти, всегда параноики. Они знают, сколько грязи за ними, знают, что в любой момент кто-то может их подставить. Мы просто используем их собственные страхи против них самих.
Виктор встал.
— У нас есть преимущество. Они думают, что имеют дело с одиноким отставником, которого легко запугать. Они не знают, что против них работает целая команда профессионалов. Но главное, они не понимают, с кем связались. Мы годы воевали за эту страну, проводили операции, о которых никогда не узнает общественность. А они всего лишь коррумпированные чиновники, которые привыкли давить беззащитных людей…
