Ганна Сергеевна покачала головой.
— Простые мелодии — возможно. Но сложные произведения, Шопен, Рахманинов — вряд ли. Слишком серьёзное повреждение сухожилий и нервов.
Кристина отвернулась к окну, но Виктор видел, как дрожат её плечи.
— Ганна Сергеевна, можно вас на минуту? — они вышли в коридор. — Я хочу, чтобы вы знали, — тихо сказал Виктор. — То, что вы сделали — документирование, фотографии, ваша поддержка — я этого не забуду.
— Я просто делала свою работу.
— Нет, вы рисковали. Могли промолчать, как все остальные. Но не стали.
Ганна Сергеевна посмотрела ему прямо в глаза.
— У меня тоже есть дочь, господин Громов. Ей двенадцать. Я бы хотела, чтобы в такой ситуации кто-то поступил так же.
— Скажите…
— Они ответят за это. — Виктор кивнул. — Каждая из них, обещаю.
— Хорошо. — Медсестра выпрямилась. — Тогда я буду свидетельствовать, если потребуется. У меня есть копии всех документов, фотографии, медицинские заключения. Всё в надёжном месте.
Телефон Виктора завибрировал. Сообщение от Романа: «Первая партия компромата готова к отправке».
— Начинаем.
Виктор вернулся в палату. Кристина повернулась к нему, глаза красные, но взгляд решительный.
— Папа, когда всё закончится, я хочу создать что-то. Фонд или организацию для таких, как я. Детей, которых травят богатые подонки. Чтобы у них была защита, поддержка, чтобы они знали, что не одни.
— Обязательно создадим, — пообещал Виктор. — И те восемь девочек будут первыми, кто профинансирует его, хотят они того или нет.
В восемь утра началась операция «Домино». Роман запустил первую волну: взломанные имейлы начали рассылаться между членами группы. Невинный на первый взгляд текст.
Золотов получил письмо якобы от Волкова с намёками, что тот копает под него. Волков получил сообщение от Березина о странных вопросах, которые задавал Золотов. Мелкие семена сомнения, которые скоро прорастут в паранойю.
Виктор сидел в больничной палате, держа дочь за руку, и через планшет наблюдал, как его братья по оружию начинают разрушать империю его врагов. Война началась.
Первая волна ударила в восемь утра вторника. Андрей Золотов проснулся от звонка секретаря, который сообщил, что на его рабочий компьютер пришло странное письмо от Игоря Волкова. В письме между строк читались намёки на то, что депутат собирает на него компромат для передачи в НАБУ. Золотов прочитал сообщение трижды, его лоб покрылся холодной испариной. Письмо выглядело абсолютно подлинным: все цифровые подписи, заголовки, стиль написания Волкова…
В это же время Игорь Волков получил якобы случайно переадресованное письмо от помощника Березина, где обсуждались странные вопросы, которые задавал Золотов о финансовых потоках депутата через его «благотворительный» фонд. Волков знал, что его фонд — это прикрытие для отмывания взяток. Если Золотов копает, значит, готовит удар.
В своём бункере Роман Седов наблюдал за реакциями через взломанные камеры безопасности. И улыбался. Первые семена раздора были успешно посажены.
К десяти утра паранойя начала расти в геометрической прогрессии. Березин, владелец аптечной сети, обнаружил в своём офисе прослушивающее устройство. Устройство было настоящим, профессиональным, из тех, что использует СБУ. Роман подбросил его ночью через вентиляцию. На устройстве были отпечатки пальцев одного из помощников полковника Смирнова. Березин сразу сделал вывод, что Смирнов по заданию кого-то из группы следит за ним. Но кто именно дал приказ?
Полковник СБУ Смирнов в это время получил анонимное сообщение с фотографиями его встречи с криминальным авторитетом Костей Молотом, которому он должен 3 миллиона гривен. На фотографиях было видно, как он передаёт Молоту флешку с данными из базы СБУ. Фотографии были настоящими — Денис Архипов следил за Смирновым неделю и запечатлел момент. К сообщению прилагалась записка: якобы один из твоих партнёров собирается слить эти фото в СМИ, чтобы убрать тебя из игры.
Судья Морозова нервно курила на балконе своего кабинета. Час назад ей позвонил старый знакомый из Верховного суда и между делом упомянул, что кто-то наводил справки о её решениях по делам, связанным с недвижимостью. Пять заказных приговоров за последний год, всё в пользу одной строительной компании, которая платила ей через подставные фирмы. Если эта информация всплывёт, её карьера закончится. Но кто из союзников решил её подставить?
Директор школы Елизавета Воронцова сидела в своём кабинете, изучая банковские выписки. Кто-то анонимно прислал ей доказательства, что Шепелев выводит деньги, которые собирались якобы на «защиту их детей», через офшоры и наличные счета. Суммы были огромными, десятки миллионов, документы выглядели подлинными — да, все печати, подписи, банковские коды. Воронцова знала, что присваивала деньги из школьного бюджета, но это были копейки по сравнению с тем, что забирал себе Шепелев.
Павел Шепелев в своём кабинете в центре Киева разговаривал по защищённой линии одновременно с тремя адвокатами. За последние два часа он получил информацию, что Золотов и Волков независимо друг от друга наняли частных детективов, чтобы копать под него. Плюс его секретарь только что сообщила, что видела Березина выходящим из офиса конкурирующей юридической фирмы. «Крысы бегут с корабля», — подумал Шепелев и начал активировать свои запасные планы эвакуации средств.
Николай Беляев сидел в кофейне напротив офиса Шепелева и через скрытую камеру наблюдал за его реакцией. Двадцать лет в контрразведке научили его читать людей как открытые книги. Шепелев был в панике, хотя изо всех сил пытался это скрыть. Он делал звонки, отдавал распоряжения, перемещал деньги. Классическое поведение человека, готовящегося к войне. Но он не знал, что воюет с призраками, которых создала команда Виктора.
В одиннадцать тридцать Роман запустил вторую волну. Теперь каждый из восьми получил детальный компромат на другого. Золотов получил банковские записи, показывающие, что Волков планирует дать против него показания в обмен на снятие депутатской неприкосновенности. Волков получил якобы внутреннюю переписку прокуратуры, где Золотов предлагал его кандидатуру как «козла отпущения» в деле о коррупции в Раде.
Березин обнаружил, что его китайские партнёры по поставкам фальшивых лекарств внезапно отказываются от сотрудничества. В анонимном письме говорилось, что кто-то из киевской группы слил информацию в Интерпол. Теперь ему грозит международный ордер на арест, если он попытается покинуть страну. Паника Березина достигла критической точки, когда он понял, что его подставили свои же.
Смирнов получил фотографии встречи Золотова с Костей Молотом, где якобы обсуждалась его ликвидация. Фотографии были искусной подделкой, которую создал Роман, используя нейросети и архивные снимки. Но для Смирнова они выглядели абсолютно реальными. Его долг Молоту — это смертный приговор, и если Золотов договорился с криминалом, то у него осталось мало времени.
Судья Морозова в панике звонила своим контактам. Оказалось, что запрос о её приговорах исходил от аппарата депутата Волкова. Но зачем Волкову копать под неё, если они союзники? Ответ пришёл в виде анонимного досье, где были доказательства, что Волков собирается использовать её как разменную монету в своих переговорах с СБУ, чтобы снять с него подозрения в отмывании денег…
