Оказывается бал 18 века был совсем не таков, каким его описывали в учебниках истории. Балы проходили совсем иначе. В особняке собирались дамы со всей округи. Они запирались в одной комнате и поочерёдно залезали друг на друга голышом.
Начало русским балам было положено при Петре I Указом об ассамблеях от 26 ноября 1718 года, в котором значилось следующее: “Ассамблеи слово французское, которого на русском языке одним словом выразить невозможно, но обстоятельно сказать: вольное; в котором доме собрание или съезд делается не только для забавы, но и для дела; друг друга видеть и о всякой нужде переговорить, также слушать, что где делается, притом же и забава”.
Организация бального пространства для ассамблей происходила следующим образом. По свидетельству А. О. Корниловича, “в одной комнате танцевали, в другой находились шахматы и шашки; в третьей — трубки с деревянными спичками для закуривания, табак, рассыпанный на столах, и бутылки с винами”.
Танцы начинались степенным польским, за ним следовал “миновет”, или менуэт — это были церемониальные танцы. Другую группу составляли английские — англез, аллеманд и контраданс. При степенной музыке первого танца мужчина кланялся тремя церемониальными поклонами, потом ближайшему кавалеру, дама следовала тому же примеру, и сделав круг, оба возвращались на свое место.
[easy_ad_inject_2]
По свидетельству М. И. Пыляева, “во время танцев мужчина едва касался пальцев партнерши, а когда оканчивал, то целовал руку даме, а девушка с мужчиною не могла вступать в разговор и не могла танцевать два раза за вечер с одним кавалером”. Полонез показывал умение поклониться партнеру, умение держать себя, расстаться и встретиться с дамой.
Полонез можно определить как мерную, изящную, требующую строгого ритма прогулку под музыку, но вместе с тем ни один танец не требовал такой строгости осанки, горделивости и собранности, как полонез. Это был танец — выставка блеска, пышности и знатности. Во время шествия под торжественно фанфарную музыку гости показывали себя, свой наряд, светскость манер и благородство.
В полонезе могли участвовать все приглашенные, независимо от возраста, но в первой паре танцевал хозяин дома с самой знатной дамой. Первая пара задавала движения, которые повторялись всей колонной или “длинной змеей”. Гости переходили из зала в сад и обратно.
Другим танцем был менуэт (от фр. menu — маленький, точнее — pas menu — короткий шаг). Как и иные модные танцы того времени, менуэт был построен на мягких, изящных и плавных движениях рук и корпуса, мелких шагах. По мнению С. Князькова, “менуэт был мерным, церемонным танцем, танцующие двигались мелкими размеренными па, стараясь придать своим фигурам изящные позы, причем дамы, грациозно опустив руки, слегка приподымали платье”.
Танец исполнялся одной или несколькими парами, построенными в колонну. Скользящие шаги перемежались поклонами и реверансами, что позволяло показать красоту и изысканность манер.
[easy_ad_inject_4]
Английские танцы начинались с англеза. Этот парный танец представлял собой “пантомиму ухаживаний кавалера за дамой, которая изображала в танце побег и уклонение от ухаживаний кавалера, преследующего ее. Первая пара в танце галопом проходила между линиями кавалеров и дам других пар. Затем то же самое делали другие пары. В какой-то момент танца дама “останавливается в обольстительной позе и, едва он к ней приближается, мгновенно оборачивается в сторону и скользит по полу”.
Аллеманд начинался выстраиванием дам по одну сторону, кавалеров по другую. Они делали реверансы друг другу и своим соседям. Под музыку марша кавалер с дамой брали друг друга за руки, кавалер обнимал даму за талию и через поднятые руки перекручивал ее. Главное в аллеманде свобода рук, каждая пара по очереди делала круг влево, и когда туры заканчивались, выдумывали новые фигуры. Музыка начинала играть все более веселый мотив, аллеманда становилась все более оживленным танцем.
Вторая четверть XVIII в. ознаменовалась постепенным становлением бальной культуры в России. Если в петровскую эпоху ассамблея была для большинства участников-дворян настоящим мучением и источником отнюдь не положительных эмоций, то в царствование Анны Иоанновны интерес к танцам растет, и балы приобретают постепенно европейские черты. Табачный дым и стук шашек уже не беспокоил танцующих.
Незнание танцевальных фигур уже считалось большим недостатком воспитания дворянина. Анна Иоанновна откровенно осмеивала тех дворян, которые плохо танцевали и потому приглашались на танец очень редко. По петровской традиции, общественные (придворные) балы мало отличались от частных (партикулярных), так как почти всегда на них присутствовали царствующие особы.
При Елизавете Петровне, которая покоряла современников своими танцевальными способностями, балы приобрели не только европейский лоск, но и размах. О. Ю. Захарова приводит фрагмент воспоминаний секретаря французского посольства графа де ла Мессельер о балах елизаветинского времени: “Зала была огромная, и зараз танцевали до двадцати менуэтов, что производило довольно странную, но в то же время приятную для глаз картину. Контраданцев вообще танцевали мало, всего несколько польских и англезов”.
Другая черта балов середины XVIII в. — это парадная церемониальность бала. Бальная культура связана тесно с интересами властных структур, они четко регламентировали начало, последовательность и окончание бала как особого церемониала. Последний заключался не только в последовательности танцев, который практически не менялся, но и этикетных формах общения. Бал являлся “зрелищем в зрелище”, театральным спектаклем, который оценивался залом с точки зрения причудливости светских обычаев.
[easy_ad_inject_1]
Поэтому бал елизаветинского времени был не просто танцами, он был важной сословной обязанностью дворянина, которая подчинялась жесткому регламенту, а не развлечением ради собственного удовольствия. Удовольствие от бала зависело от оценок окружающих и от того впечатления, которое дворянин произвел в обществе.
По мнению исследователя Е. В. Дукова, в середине XVIII в. подсознательное отношение к балу в менталитете российского дворянина было скорее негативным, нежели положительным. Балы, с одной стороны, все более интенсивно и многопланово эксплуатировались властью и набирали обороты. С другой же стороны, их церемонность, постоянные правила и наставления ограничивали свободу участника бала.
Эпоха Екатерины II ознаменовалась новыми явлениями в бальной культуре русского дворянства. Важнейшей чертой данного периода стало разделение общественных и частных балов.
Дворянство могло посещать придворные частные и публичные балы. На придворные балы являлись лица, состоявшие в одном из четырех первых классов по табели о рангах, старейшие офицеры гвардейских полков с женами и дочерьми, молодые офицеры в качестве “танцоров” и лица по специальному указанию императоров. Контингент частных балов зависел исключительно от желания хозяев дома.
Сословность бального пространства заключалась в том, что каждый дворянин занимал определенное место в бальном пространстве. Е. В. Дуков отмечает: “Танцор должен был вернуться после танца на то место, которое было отведено его социальной группе. Это правило касалось даже чисто дворянских балов, на которых сановная знать всегда занимала позицию в противоположной стороне от оркестра, вокруг которого теснились молодые чиновники”.
Структура бала в целом сохранила прежний характер, хотя и были внесены в нее некоторые изменения.
Первым танцем на балах оставался “общественный” полонез. Он со временем стал менее торжественным, но все же оставался достойным монархов и сановников. Менуэт подчас вызывает иронию в эпоху Екатерины II. Вольтер сравнивал танцоров менуэта со схоластическими построениями метафизиков: “Кокетливо обряженные, они жеманно следуют по залу, демонстрируя все свои прелести, но находясь непрестанно в суетливом движении, они не сходят с места и кончают там же, где начали”.
[easy_ad_inject_1]
На балах екатерининского времени также стали танцевать кадриль — танец, в котором стали допускаться вольности и комбинация разнообразных фигур. Пары в кадрили образовывали каре. Тон задавала первая пара, и они перемещались по кругу. Танец имел своими корнями карусель из живых всадников, которые ездили по кругу и соревновались в ловкости.
Каждая из четырех кадрилей также пыталась выделиться среди остальных танцоров. Кадриль постепенно стала символом хорошего общества, обоюдной предупредительности дам и кавалеров, серьезным, этикетным танцем без романтических разговоров.
В эпоху Екатерины II сложились особые правила бального этикета. Бал начинали с приглашения за несколько дней с тем, чтобы приглашенные могли позаботиться о своих нарядах и настроиться на бал. На придворные балы полагалось приезжать раньше назначенного часа, на все остальные — чуть-чуть опаздывать.18+
Считалось довольно неловким явиться первым в соответствии с поговоркой “Приехавший первым зажигает свечи”. И действительно, такие гости заставали еще в бальных залах слуг, занятых последними приготовлениями и зажиганием света.
Правила вежливости определяли, чтобы входя в большую залу, участник бала приветствовал его организаторов — хозяев, а затем других гостей сообразно их полу и возрасту: дам и стариков приветствовали прежде всех.
Для того чтобы не забыть всех своих кавалеров, дамам полагалось иметь при себе маленькую записную книжку, которая имела три названия на разных языках — карнэ (от фр. carnet — записная книжка), агенда (нем. agenda) и таблетка, привешиваемая на маленькой цепочке.
На балу ценили три умения: умение одеваться, танцевать и общаться.
“Дворянский бал XVIII века”