— Я помню это место, — внезапно сказал Артём, подходя к одной из кроватей. — Это была моя кровать, а та – Максима. Тут был робот-трансформер, большой синий. Где он?
Игорь подошёл к шкафу и достал игрушку.
— Вот. Вы получили его на шестилетие.
Артём крепко обнял робота, закрыв глаза. Скатилась слеза.
— Я помнил его. Думал, это сон.
Это одновременно разбивало и собирало воедино сердце Игоря. Его мальчики помнили. Воспоминания всё ещё были там.
— Вы, должно быть, голодны. Как насчёт того, чтобы я заказал пиццу? Вы всё ещё любите пиццу?
— Мы обожаем пиццу! — сказал Максим, оживившись. — Но мама покупала её только тогда, когда были лишние деньги.
Ещё один удар. Екатерина получала 600 тысяч в месяц и держала сыновей в нужде. Он оставил мальчиков исследовать комнату, спустился, чтобы сделать заказ. По дороге позвонил брату.
— Андрей, тебе нужно приехать сюда. Сейчас же.
— Что случилось? Ты меня пугаешь.
— Артём и Максим живы.
Тишина. Затем:
— Что, Игорь, ты опять пьёшь?
— Это не смешно. Это не шутка. Они здесь, в особняке, в своей комнате. Живые, дышащие, настоящие. Екатерина всё подстроила. Аварию, документы, всё. Мальчики всё это время были спрятаны.
Андрей выругался.
— Буду через 15 минут. Никуда не уходи.
Игорь заказал три большие пиццы, зная, что Андрей приедет голодным, затем вернулся наверх.
Андрей приехал раньше пиццы, ворвавшись в дом, как ураган. Когда он вошёл в комнату и увидел близнецов, то резко остановился. Его лицо сменило несколько выражений: шок, неверие, радость. И, наконец, застыло в слезах.
— Боже мой! Они здесь! Они действительно здесь!
Игорь обнял его. Оба мужчины открыто плакали. Через мгновение Андрей взял себя в руки и подошёл.
— Привет, мальчики. Я ваш дядя Андрей. Вы были совсем крошками, когда мы виделись в последний раз. Я так счастлив, что вы в порядке.
— Здравствуйте, дядя Андрей, — вежливо сказал Артём.
— А вы принесли шоколад? — спросил Максим.
Андрей рассмеялся сквозь слёзы.
— Не сегодня, но завтра вернусь с горой шоколада. Обещаю.
Позвонили в дверь. Пицца. Они все вместе спустились, и впервые за два года за обеденным столом было больше одного человека.
Когда мальчики пошли в ванную, Андрей наклонился к Игорю.
— А Екатерина… Что ты будешь с ней делать?
— Ещё не знаю. Хочу подать в суд. Лишить её опеки окончательно. Но не хочу, чтобы мальчики видели, как их мать забирает полиция. Они пережили достаточно травм.
— Тебе нужен адвокат. Прямо завтра.
— Я знаю. Позвоню Соловьёву. Он будет знать, как поступить.
Мальчики вернулись, зевая. День был долгим, эмоционально изматывающим. Игорь отвёл их в комнату. Помог найти пижамы, которые, к счастью, всё ещё подходили. Уложил каждого в свою кровать, поцеловал в лоб.
— Спокойной ночи, мои мальчики. Завтра мы ещё поговорим. Узнаем друг друга лучше.
— Папа? — позвал Артём. — Ты будешь здесь утром? Ты не уйдёшь?
Сердце Игоря сжалось.
— Я буду здесь. Всегда буду здесь. Обещаю.
Он оставил дверь приоткрытой, свет из коридора горел. Внизу его ждал Андрей с двумя бутылками пива. Они сели на диван, долго молчали.
— Ты веришь в это? — наконец спросил Андрей. — Что она всё это сделала из-за угроз, для защиты?
— Не знаю. Часть меня хочет верить, что была причина, кроме злобы. Но даже если угрозы были реальными, ничто не оправдывает того, что она сделала. Была тысяча других способов.
— И что теперь?
— Шаг за шагом. Найму лучшего детского психолога. Мальчикам понадобится помощь, чтобы всё это переварить. Мне тоже. А потом медленно будем восстанавливать связь, заново учиться быть семьей.
— Будет трудно.
— Я знаю. Но они живы, Андрей. Живы. Вчера я думал, что никогда их больше не увижу. Сегодня они спят в своей комнате. Любая трудность – мелочь по сравнению с этим.
Андрей улыбнулся, поднимая бутылку.
— За то, что невозможное случается.
— За невозможное.
Они просидели, разговаривая до поздней ночи, строя планы. Когда Андрей наконец уехал, было за полночь. Игорь медленно поднялся, заглянул в комнату мальчиков. Оба крепко спали: Артём в обнимку с роботом, Максим свернувшись калачиком. Впервые за два года Игорь лёг в свою кровать с чем-то, кроме отчаяния в груди. Это был страх, смешанный с надеждой. Страх всё испортить, но также и надежда на восстановление, на возвращение своей семьи.
Он лёг, смотрел в потолок. Утром он был сломленным человеком, идущим на кладбище. Теперь он был отцом, к которому вернулись сыновья. В конце концов усталость взяла своё. Впервые за 730 дней Игорь Соколов спал без кошмаров.
Следующие недели были самыми сложными. Восстанавливать отношения с сыновьями, которые едва его помнили, которых научили не доверять — это было плавание по неизведанной территории. Елена Волкова, детский психолог, которую порекомендовал Андрей, начала сеансы на второй неделе. Женщина лет 50 с седыми волосами и спокойным голосом объяснила:
— Это долгий процесс, Игорь. Мальчики подверглись интенсивной психологической манипуляции. Екатерина внушила им, что вы их бросили. Разрушить эту ложь требует времени и терпения.
— У меня есть терпение. У меня есть всё время в мире.
— Они будут в порядке. Артём более открыт эмоционально. Максим более замкнут, ему потребуется больше времени. Но оба хотят вам верить. Это уже полпути.
Игорь религиозно следовал указаниям психолога: не давить, позволить мальчикам прийти к нему в своё время, установить предсказуемый распорядок дня, быть последовательным, терпеливым, присутствующим.
Он записал их в элитную гимназию «Лидер». Процесс был сложным из-за отсутствия документов за последние два года. Пришлось нанять адвокатов, доказать личности мальчиков, которые технически числились умершими…
