— Алло, Петр Сергеевич. Это Овчаренко. Мне нужно отменить командировку. Срочно. У меня возникли серьезные личные обстоятельства.
Ее голос звучал спокойно и уверенно, хотя внутри все кипело. Начальник недовольно буркнул что-то про несвоевременность и неудобство, но в итоге согласился перенести встречу на следующую неделю. Мирослава поблагодарила его и отключилась. Затем поймала такси и назвала адрес — районная юридическая консультация. Там она получит первые рекомендации о том, как действовать дальше.
Садясь в машину, она в последний раз оглянулась на здание вокзала. Где-то там, в кафетерии, сидел человек, который еще час назад был ее мужем. А теперь стал врагом. Предателем. И она не собиралась прощать ему этого. Никогда.
Такси ехало по городу, петляя между машинами, а Мирослава сидела на заднем сиденье и лихорадочно обдумывала ситуацию. Записи были у нее на телефоне: и аудио от Клавдии Ивановны, и собственное видео. Но достаточно ли этого? Хватит ли доказательств, чтобы остановить Василия?
Она открыла интернет-браузер и начала искать информацию о том, как защитить добрачное имущество от незаконных действий супруга. Статья за статьей всплывала на экране. Мирослава читала быстро, выхватывая главное. Добрачная квартира по закону принадлежит только ей. Без ее нотариально заверенного согласия никто не может заложить это имущество. Подделка подписи — уголовное преступление, статья 327 Уголовного кодекса. Мошенничество с недвижимостью — статья 159. Все это серьезные составы преступлений, за которые можно получить реальный срок.
Она позвонила матери. Ирина Петровна ответила после второго гудка.
— Доченька, ты уже в поезде? — послышался ее спокойный голос.
— Нет, мама. Я не поехала. У меня проблемы. Серьезные. — Мирослава постаралась говорить ровно, чтобы не напугать мать раньше времени.
— Что случилось, доченька? — В голосе Ирины Петровны сразу появилась тревога.
— Василий хотел заложить мою квартиру без моего ведома. Чтобы погасить долги своей сестры и ее мужа. Пять миллионов. Я узнала случайно.
Мирослава коротко пересказала все, что произошло на вокзале. На том конце линии наступила долгая тишина. Потом мать тихо выдохнула:
— Я всегда чувствовала, что с этим человеком что-то не так. Но думала, ты счастлива, и молчала. Мирослава, приезжай ко мне. Вы останетесь с Евой здесь, пока не разберемся.
— Нет, мама. Я поеду домой. Сначала к юристу, потом к нотариусу, потом домой. Мне нужно защитить квартиру документально. Пусть Ева побудет у тебя еще день-два, пока я не улажу ситуацию.
Мирослава была непреклонна.
— Хорошо, но будь осторожна. И звони мне каждый час. Я должна знать, что с тобой все в порядке.
Мать говорила твердо, и Мирослава почувствовала благодарность за эту поддержку. Они попрощались.
Такси остановилось возле невысокого здания юридической консультации. Мирослава расплатилась с водителем, взяла чемодан и вошла внутрь. В приемной сидело несколько человек, ожидающих своей очереди. Она подошла к администратору, женщине средних лет в строгом костюме.
— Здравствуйте. Мне нужна срочная консультация по семейному и жилищному праву. Это очень важно, — сказала Мирослава.
Администратор посмотрела в компьютер:
— У нас есть окно через полчаса. Юрист Кромкина Алла Викторовна. Сможете подождать?
— Да, конечно.
Мирослава села на жесткий диван в приемной и достала телефон. Пересмотрела видео, которое сняла в кафетерии. Качество было приемлемым, лица узнаваемы. Она отправила все файлы себе на электронную почту, продублировала в облачное хранилище. Нельзя рисковать: если телефон потеряется или сломается, доказательства должны остаться.
Полчаса тянулись мучительно долго. Мирослава сидела и смотрела в окно на улицу, где текла обычная жизнь. Люди шли по своим делам, не подозревая, что у кого-то рядом рушится все.
Наконец администратор позвала ее. Алла Викторовна Кромкина оказалась женщиной лет пятидесяти с проницательным взглядом и светло-русыми волосами в короткой стильной стрижке. Она выслушала Мирославу внимательно, не перебивая, делая пометки в блокноте. Когда рассказ закончился, юрист попросила показать все записи. Мирослава включила сначала аудио от Клавдии Ивановны, потом свое видео. Кромкина слушала и смотрела сосредоточенно, иногда кивая. Когда все закончилось, она положила ручку на стол.
— Ну, они серьезно рискуют, нарушая закон. У вас есть прямые доказательства намерения совершить преступление. Эти записи – весомый аргумент. Особенно показания юриста Сапелкина о подделке подписи, — начала Кромкина. — Сейчас вам нужно действовать быстро и четко. Первое: немедленно идите к нотариусу и составьте заявление о запрете любых действий с вашей квартирой без вашего личного присутствия. Нотариус внесет эту информацию в единый реестр. Любая попытка оформить сделку будет заблокирована.
Мирослава кивнула, записывая в телефон.
— Второе, — продолжал юрист. — Напишите заявление в полицию о готовящемся преступлении, мошенничестве и подделке документов. Приложите копии записей. Пусть проведут проверку, вызовут на допрос всех участников. Третье: обратитесь в банк, где Василий планирует оформить кредит, и предупредите их о возможной подделке документов. Банки очень серьезно относятся к таким вещам, потому что сами могут пострадать. Они заблокируют любые операции с вашей недвижимостью.
— А развод? Как быстро я могу его оформить? — спросила Мирослава.
— При согласии обеих сторон — через месяц. Если Василий будет сопротивляться, процесс затянется до трех месяцев. Но учитывая обстоятельства, суд встанет на вашу сторону. У вас есть ребенок от первого брака, квартира добрачная, совместно нажитого имущества, судя по всему, нет. — Кромкина говорила уверенно. — Главное сейчас защитить квартиру и зафиксировать преступные действия супруга. Это даст вам огромное преимущество в бракоразводном процессе.
Мирослава почувствовала облегчение. Появился четкий план действий.
— Спасибо вам огромное. Сколько я вам должна за консультацию? — спросила она, доставая кошелек.
— Три тысячи. Если понадобится представительство в суде, обращайтесь. Я возьмусь за ваше дело. — Кромкина протянула визитку…
