Вечером она приехала к матери забрать Еву. Девочка встретила ее радостным визгом, бросилась на шею. Мирослава прижала дочку к себе, вдыхая запах ее волос, и почувствовала, как внутри теплеет.
— Мама, ты плачешь? — удивленно спросила Ева, глядя на нее.
— Нет, малышка. Просто очень соскучилась. — Мирослава вытерла глаза и улыбнулась.
Ирина Петровна обняла дочь и прошептала ей на ухо:
— Держись, дочка. Все будет хорошо. Ты сильная.
Они вернулись домой вдвоем, Мирослава и Ева. Квартира встретила их тишиной и чистотой. Мирослава уложила дочь спать, почитала ей сказку и села на кухню, заварив чай с мятой и лимоном.
Телефон снова завибрировал. Сообщение от Василия: «Мирослава, давай поговорим спокойно. Может, мы все-таки найдем решение? Я не хочу разрушать нашу семью».
Она долго смотрела на экран. Потом набрала ответ: «Василий, семью разрушил ты, когда решил заложить мою квартиру. Говорить не о чем. Жди повестку в суд на развод. И готовься к допросу в полиции по уголовному делу».
Отправила и выключила телефон. Достаточно на сегодня. Завтра будет новый день, новые задачи. Но главное она уже сделала — защитила себя и дочь. И это было самое важное. Она прошла в комнату Евы, посмотрела на спящую девочку. Такая маленькая, беззащитная. Но у нее есть мама, которая никогда не даст ее в обиду. Мирослава тихо закрыла дверь и пошла спать. Впереди была долгая борьба, развод, суды, возможно, разбирательство. Но она была готова. Она была сильной. И она победит.
Прошла неделя с того момента, как Мирослава выгнала Василия из квартиры. Семь дней, наполненных бумажной волокитой, встречами с юристами, визитами в различные инстанции. Она методично выполняла все, что требовалось для защиты своих интересов и оформления развода.
В понедельник Алла Викторовна Кромкина позвонила ей и сообщила, что исковое заявление готово. Мирослава приехала в консультацию, подписала документ и получила квитанцию на оплату госпошлины. В тот же день она оплатила ее в банке и передала копию юристу. Кромкина пообещала подать иск в суд на следующий день.
Во вторник из полиции пришла повестка для дачи показаний. Мирослава явилась в назначенное время. Следователь, тот же мужчина, который принимал у нее заявление, задавал уточняющие вопросы, записывал ответы в протокол. Она рассказала все еще раз, подробно, с деталями, не упуская ничего важного.
— Мы вызвали на допрос Овчаренко Василия, Зинченко Полину и Сапелкина Дениса. Василий и Полина явились, дали показания, в основном отпирались, пытались выкрутиться. Сапелкин пришел с адвокатом, отказался давать показания без его присутствия, — рассказывал следователь, листая папку с материалами. — Но у нас есть ваши записи. Мы возбуждаем уголовное дело по статье «Приготовление к мошенничеству в крупном размере».
Мирослава кивнула. Она не испытывала торжества, только холодное удовлетворение. Справедливость восстанавливалась.
— Что им грозит? — спросила она.
— До шести лет лишения свободы. Но учитывая, что преступление не было доведено до конца, скорее всего, получат условные сроки или обязательные работы. Зависит от суда, — пояснил следователь. — Для Сапелкина это еще и лишение права заниматься юридической деятельностью.
Мирослава поблагодарила его и вышла из кабинета. На улице ее ждала мать с Евой. Ирина Петровна взяла внучку на время, пока дочь занималась делами.
— Ну что? — спросила мать, когда они сели в кафе неподалеку.
— Возбудили уголовное дело. Всем троим грозит срок, — коротко ответила Мирослава, наблюдая, как Ева увлеченно рисует в раскраске.
— Василий звонил мне вчера, — неожиданно сказала Ирина Петровна. — Просил меня повлиять на тебя, уговорить забрать заявление из полиции.
Мирослава удивленно подняла голову.
— И что ты ответила?
— Сказала, что он сам виноват в происходящем. Что пытался обокрасть мою дочь и внучку. И что я полностью тебя поддерживаю. — Мать говорила твердо, без тени сомнения.
Мирослава взяла ее руку и сжала:
— Спасибо, мама. Ты всегда на моей стороне.
В среду пришла повестка в суд. Первое заседание по делу о расторжении брака назначили через три недели. Мирослава отметила дату в календаре. Кромкина предупредила, что Василий может попытаться затянуть процесс, не явиться в суд, подать встречные требования. Но даже в худшем случае развод состоится не позднее, чем через три месяца.
В четверг Мирославе позвонила Ульяна Андреевна, мать Василия. Она ответила осторожно:
— Мирослава?
— Это я, — услышала она пожилой женский голос. — Свекровь.
Мирослава напряглась. Они виделись редко, отношения были прохладными. Ульяна Андреевна никогда не принимала Еву, считала, что сын ошибся, связавшись с женщиной с ребенком.
— Здравствуйте, Ульяна Андреевна. Слушаю вас, — сухо ответила Мирослава.
— Мне нужно с тобой встретиться. Поговорить о Василии. Это важно. — Голос женщины звучал напряженно.
— О чем говорить? Я подала на развод. — Василий сам выбрал этот путь, Мирослава не собиралась идти на уступки.
— Прошу тебя, дай мне полчаса. Встретимся в нейтральном месте. Я не буду давить или уговаривать. Просто хочу объяснить ситуацию, — настаивала Ульяна Андреевна.
Мирослава подумала. Любопытство взяло верх…
