«Ладно, еще немного потерплю и тогда скажу правду», — подумала Алевтина и принялась за уборку.
А затем в старой спортивной сумке в глубине шкафа она обнаружила неожиданную находку. В тех вещах, которые Толя не носил и которые не взяли в больницу после аварии. Это был ключ, маленький, номерной, от ячейки на вокзале, и чек.
На следующий день вместо обеденного перерыва она была на вокзале и открыла ячейку 147. Внутри оказалась папка, а в ней — документы на какую-то подставную фирму ООО «Горизонт», уставной капитал, фотография. На глянцевом снимке, сделанном, судя по дате на обороте, всего месяц назад, после аварии, стоял её Анатолий. Он был здоров и смеялся.
На фотографии Толя обнимал за талию незнакомую, ярко одетую, холеную женщину. И стояли они как раз на фоне этой самой стройки. Он был не просто здоров, он был счастлив.
Тем же вечером, не в силах оставаться больше дома, Аля помогла сыну с уроками, а потом пошла к Наташе. На кухне у подруги, глядя на фотографию, она сказала:
— Я так больше не могу, Наташ, я сейчас пойду и придушу его подушкой, которую сама же ему каждое утро взбиваю, ну честно, уже никаких сил нет.
Наталья накрыла её руку своей.
— Тихо, тихо, Аля, стой. Ты сейчас пойдешь, устроишь скандал, и что? Он просто скажет, что ты сумасшедшая, и что всё это монтаж, и в итоге ничего не докажешь. Он же не дурак, раз такое провернул. Эта женщина, фирма, стройка — это же целая схема.
— И что делать-то, жить с этим? Нет. — Глаза подруги сурово блеснули.
— Нужно сыграть. Ты же его ангел-хранитель. Ты умеешь ухаживать, вот и ухаживай. Будь самой заботливой женой на свете, а мы с тобой в это время соберем на него такое, что он сядет. И надолго.
Аля подняла глаза. Слез не было, была только выжженная, холодная пустота.
— Хорошо, постараюсь потерпеть.
И снова потянулись однообразные дни, похожие друг на дружку, как братья-близнецы. Работа, дом, дом, работа. Отделение больницы жило своей гулкой размеренной жизнью. Скрип тележек, приглушенные стоны, резкий въедливый запах хлорки и чего-то кислого, больничного. Для Алевтины это был мир привычнее родного дома. Она в очередной раз шла по коридору, проверяя палаты и механически улыбаясь пациентам, но мысли при этом были далеко. Они были дома, в спальне, где на полу у кровати её парализованного мужа осталась смазанная белая черта.
— Аль, прими новенького. — Старшая медсестра протянула ей историю болезни. — Пятая палата, Грибанов Сергей, перелом лучевой кости со смещением. Травматологи уже поколдовали, наложили гипс. Теперь наша забота. Говорят, герой. Девушку спас от хулиганов в парке, но силы оказались неравны.
— Ага, герой. Безразлично, — повторила Аля, забирая папку.
Она пошла в палату. На койке у окна сидел мужчина, и слово «мужчина» было первым, что приходило на ум при виде него. Высокий, даже сидя, широкие плечи, которые не мог скрыть больничный халат, копна выгоревших на солнце волос и ярко-синие глаза. Его правая рука покоилась на массивной гипсовой повязке, поддерживаемой косынкой.
— Добрый день, я ваша медсестра Алевтина Григорьевна. — Её голос прозвучал суше, чем она намеревалась.
Пациент поднял глаза, и улыбка, появившаяся на его лице, показалась слишком самодовольной.
— Сергей. Можно просто Сергей? — Голос его был низким, бархатным. — А вас можно просто Аля называть?
Она внутренне подобралась.
«Ну да, конечно, спасатель с пляжа, как было указано в карте. Наверняка привык к восторженным взглядам отдыхающих. Ходок, бабник. Из тех, кто считает, что любая женщина в белом халате мечтает о романе у кушетки», — подумала она.
— Алевтина Григорьевна, — отрезала она, вешая планшет на койку. — Как вы себя чувствуете, было головокружение, тошнота?
— Только от вашей красоты, Алевтина Григорьевна. — Не моргнув глазом, ответил он.
— Ну точно из этих. — Алевтина смерила его ледяным взглядом. — Ясно, значит, нет. Это ваш лист назначений. Сейчас принесу обезболивающие.
— А вы всегда такая суровая? — не унимался мужчина. — Мне вообще-то почести положены, я же герой. И хотя бы улыбка красивой медсестры.
— Знаете, почести — это к заведующему. Моя работа — выполнять назначения.
Аля вышла из палаты, чувствуя, как по спине ползет раздражение. Она принесла ему укол. Пока готовила шприц, Сергей украдкой наблюдал за ней.
— Руки у вас уверенные, — сказал он уже тише. — Но дрожат едва заметно.
— Освещение плохое, — соврала Аля, протирая ему плечо спиртом.
— Нет, освещение нормальное. Вы просто выглядите так, словно не спали неделю. Кто-то должен и о вас заботиться, Алевтина Григорьевна.
— Есть кому, — ответила она, делая укол. — У меня муж дома, больной, правда.
Алевтина намеренно сказала это, чтобы навязчивый пациент отстал, чтобы стер эту самоуверенную улыбку со своего загорелого лица.
— Ух, простите, — пациент вдруг посерьезнел. — Не хотел показаться…
— Просто отдыхайте, — смягчилась она, — вам силы нужны.
Алевтина ушла, злая на него и на себя за то, что её так легко вывел из равновесия этот пляжный красавчик. А немногим позже, когда меняла ему постельное белье, он неловко пытался ей помочь одной рукой. Из кармана его халата выпала маленькая помятая фотография. Аля наклонилась, чтобы поднять. На снимке улыбалась молодая, очень красивая женщина с охапкой полевых ромашек.
— Спасибо. — Сергей взял у нее фотокарточку. Его пальцы коснулись её, и Аля почувствовала не жар, а какое-то спокойное тепло.
— Ваша… — она запнулась. — Жена…
— Лена. — Тихо сказал Сергей, и глаза его на миг подернулись пеленой. — Была. Два года назад. Пневмония. А врачи не спасли.
В этот момент он посмотрел на фотографию, и вся его напускная бравада и пляжная самоуверенность слетела с него, как шелуха. Перед ней сидел просто уставший одинокий человек.
— Простите, — прошептала Аля.
— Да ничего. — Сергей убрал фото. — А насчет вчерашнего… Это вы меня простите. Я иногда бываю слишком громким. Привычка. На пляже нередко приходится перекрикивать волны. Я не заигрывал, вы просто действительно выглядели так, будто сейчас упадете.
Ей стало стыдно. Она, привыкшая видеть людей насквозь, так глупо ошиблась. Вечером после смены Аля заглянула к нему снова. Сергей читал.
— Как рука?
— Ну, — он отложил книгу. — Ну, терпимо. А вы уже домой?
Аля в ответ кивнула, сама не зная, зачем пришла…
