Вечер, изменивший все, начался с обычного подсчета. Артем сидел на террасе с калькулятором, переводя дирхамы в гривны, вычитая расходы на еду и мелочи. Цифра получалась безрадостной: даже откладывая почти всю зарплату, он едва набрал миллион семьсот тысяч. До конца года оставалось четыре месяца, а до заветных двух миллионов восьмисот — целая пропасть.
Телефон завибрировал. Сообщение от Оксаны: «Братик, папа совсем плохой, не спит ночами, все ходит по двору, на дом смотрит. Вчера плакал, первый раз в жизни видела. Банк звонит каждый день, грозятся в суд подать. Мама таблетки горстями пьет. Пришли сколько можешь. Черт, черт, черт!»
Артем сжал телефон, чувствуя, как подступает отчаяние.
— Плохие новости из дома?
Знакомый голос заставил вздрогнуть. У стеклянной двери стоял Рашид Аль-Мансури, младший брат Лейлы, человек, которого в доме называли просто «господин Рашид». В свои пятьдесят пять он выглядел моложе благодаря дорогому уходу и белой кандуре, но глаза выдавали истинную натуру: холодные, расчетливые, вечно что-то подсчитывающие.
— Добрый вечер, господин Рашид. Просто семейные дела.
— Семья — это важно. Особенно когда она в беде, верно? Пойдем со мной, нужно поговорить.
Кабинет на втором этаже резко контрастировал со светлыми комнатами Лейлы. Темные панели красного дерева поглощали свет настольной лампы, густой запах арабских благовоний смешивался с ароматом сигар, создавая удушливую атмосферу. Рашид устроился в кожаном кресле за массивным столом, жестом указав Артему остаться стоять.
— Четыре года ты работаешь у моей сестры. Четыре года я наблюдаю, как она становится все более привязанной к тебе. Это нездоровая зависимость.
— Я просто выполняю свою работу, господин Рашид.
— Конечно. Но, видишь ли, ситуация изменилась. Сестра больна, беспомощна, а ее состояние… — он сделал паузу, — требует особого управления. Знаешь, сколько стоит эта вилла?
— Нет, господин.
— Двадцать миллионов долларов. А это только один дом из многих. Компании покойного Халида, инвестиции, недвижимость в Европе. Речь идет о сотнях миллионов. И все это нуждается в правильном управлении.
Рашид достал папку, раскрыл ее перед Артемом.
— Контракт на арабском и английском, знакомые печати. Твоя рабочая виза, твое пребывание здесь — все зависит от нас. Ты работаешь по серой схеме, получаешь большую часть денег наличными. Если я решу тебя уволить, — он постучал пальцем по документу, — ты должен будешь выплатить компенсацию. Пятьдесят тысяч долларов.
— Что? Это же… это больше четырех миллионов!
— Именно. Плюс депортация, запрет на въезд, проблемы с агентством в стране. Они будут преследовать тебя годами. А если вдруг обнаружатся пропажи каких-то ценностей из дома… Полиция Дубая очень сурова к ворам.
— Я ничего не крал.
— Пока нет. Но кто поверит нашему гастарбайтеру против уважаемой эмиратской семьи?
Артем почувствовал, как пересохло в горле. Ловушка захлопнулась, он даже не заметил, когда попал в нее.
— Чего вы хотите?
— Умный вопрос. Моей сестре нужен муж. Формально. Для правильного оформления наследства, для соблюдения приличий. Ты идеальный кандидат. Никто не заподозрит корысти у бедного работника, который столько лет преданно ухаживал за больной женщиной.
— Это безумие.
— Это бизнес. Сто тысяч долларов после оформления брака. Еще столько же после, когда состояние сестры ухудшится окончательно. Хватит закрыть все долги твоей семьи и начать новую жизнь.
— А если я откажусь?
— Тогда завтра утром ты будешь уволен за кражу. Полиция, депортация, долги. Выбирай. — Рашид откинулся в кресле, сплетя пальцы на животе. В полумраке кабинета его фигура напоминала паука, терпеливо ждущего, когда жертва дернется в последний раз. — Мне нужно подумать.
— До утра. Но учти: это предложение больше не повторится.
Артем вышел из кабинета на ватных ногах. Ночь опустилась на Дубай, огни небоскребов отражались в темной воде залива, создавая иллюзию второго, перевернутого города. Он бродил по саду, мимо финиковых пальм, мимо подсвеченного бассейна, где днем Лейла проводила часы в молчании. В своей комнате во флигеле для прислуги он лег на узкую кровать, уставившись в потолок.
Варианты проносились в голове с безжалостной ясностью. Отказаться – значит подписать приговор всей семье. Согласиться, продать себя – стать соучастником грязной игры. Но разве у него есть выбор? Разве парень из умирающего поселка может противостоять арабскому миллионеру?
Он вспомнил отца, сильного мужика, который после развала совхоза так и не смог найти себя в новой жизни. Мать, победившую рак ценой всего семейного имущества. Оксану, которая бросила техникум, чтобы подрабатывать в магазине. Они не виноваты, что родились не в том месте, не в то время. К рассвету решение созрело само собой, горькое, как полынь. Артем поднялся, умылся холодной водой и посмотрел на себя в треснутое зеркало над раковиной. Из отражения на него глядел уже другой человек — тот, кто готов надеть маску наемного мужа ради спасения близких. Это решение превращало его из жертвы обстоятельств в сознательного участника сделки, пусть и вынужденного.
Утром Артем поднялся с кровати, чувствуя себя приговоренным, как солдат перед боем, из которого нет пути назад. В половине восьмого, выполнив утренние обязанности (завтрак для Лейлы, проверка коляски, лекарства), он постучал в дверь кабинета Рашида.
— Входи! — голос хозяина звучал довольно, словно он заранее знал ответ.
На массивном столе красного дерева лежали три папки, аккуратно разложенные веером. Рашид сидел в своем кресле, скрестив пальцы на животе, и смотрел на Артема с выражением сытого удовлетворения.
— Ну что, подумал?
— Я согласен! — слова прозвучали глухо, будто из-под воды.
— Разумное решение. Садись, оформим все как положено.
Первый документ – брачный контракт на арабском и английском, где черным по белому прописывались условия: никаких претензий на имущество жены, обязательства развестись по первому требованию, полная конфиденциальность. Второй – соглашение о выплате 100 тысяч долларов после регистрации брака и еще столько же «при наступлении определенных обстоятельств» (формулировка, от которой веяло могильным холодом). Третий – дополнение к трудовому контракту с новыми обязанностями «личного помощника» госпожи Аль-Мансури.
— Подписывай здесь, здесь и вот тут, — Рашид указывал золотой ручкой места для подписей, наслаждаясь каждым движением.
Артем взял протянутую ручку — тяжелую, дорогую, с гравировкой на арабском — и поставил подпись, чувствуя, как с каждым росчерком отдает кусок души. Рашид забрал документы, спрятал в сейф и повернулся с улыбкой хищника, поймавшего добычу…
