«Я готова», — сказала я, беря с кресла маленькую сумочку. Внутри, рядом с пудреницей и телефоном, лежала флешка. Маленький кусочек пластика, хранивший в себе конец его мира.
— Поехали? Нехорошо заставлять юбиляра ждать.
Он кивнул, не глядя на меня, и вышел из комнаты. А я задержалась на секунду, глядя в зеркало. И впервые за долгое время улыбнулась своему отражению. Настоящей, хищной улыбкой.
«Нет, дорогой, — прошептала я пустоте. — Сегодня я тебя не разочарую. Этот вечер запомнят все».
Дом Захаровых встретил нас огнями и громкой музыкой. Огромный, безвкусный особняк, построенный на шальных деньгах девяностых, сегодня был похож на растревоженный улей. Парковка была забита машинами, чья общая стоимость могла бы покрыть бюджет небольшого города. В воздухе пахло дорогим парфюмом, деньгами и лицемерием.
Мы вошли в холл. Навстречу нам, вся в жемчугах и шуршащем платье, выплыла Зоя Федоровна. Она просияла, увидев Илью.
— Илюшенька! Сыночек! Наконец-то! Мы тебя уже заждались! — Она повисла у него на шее, осыпая щеки быстрыми сухими поцелуями.
Меня она удостоила лишь мимолетного холодного взгляда.
— А, Полина! Ты тоже здесь! Ну, проходи, не стой в дверях, как неродная!
— Здравствуйте, Зоя Федоровна! — Я вежливо улыбнулась, чувствуя, как внутри все сжимается от ее фальши.
— Мама, не начинай! — устало бросил Илья, высвобождаясь из ее объятий.
— А я и не начинаю! — картинно всплеснула руками свекровь. — Я просто рада видеть своего старшего сына! Ты так похудел, мой мальчик! Эта твоя работа тебя совсем измотала, а дома, видно, совсем не кормят!
Последняя фраза была брошена с явным упреком в мою сторону. Раньше я бы покраснела и начала что-то лепетать в свое оправдание, но не сегодня.
— Илья действительно много работает, — сказала я ровным, спокойным голосом. — Столько сил уходит на поддержание имиджа семьи. Днем — встречи, вечером — другие, неотложные дела. Я стараюсь, чтобы дома он мог полноценно отдохнуть.
Зоя Федоровна нахмурилась, уловив в моих словах двойное дно, но не сумев уцепиться за него. Она ожидала смущения, а получила ледяное спокойствие. Это сбило ее с толку.
— Ну-ну, — процедила она, — проходите в зал, отец ждет.
В огромной гостиной, превращенной в банкетный зал, уже собралось все общество. Мужчины в дорогих костюмах, женщины, сверкающие бриллиантами. В центре, на импровизированном троне-кресле, восседал юбиляр — Григорий Аркадьевич Захаров, свекор, человек, построивший эту империю на костях конкурентов и считавший семью своим главным активом.
— О, явился наследник! — прогремел его бас, когда он заметил Илью. — Подойди, сын, поздравь отца.
Илья подошел, обнял отца, вручил ему какой-то громоздкий подарок. Я подошла следом, чувствуя на себе десятки любопытных и оценивающих взглядов.
— Григорий Аркадьевич, с юбилеем вас! Долгих лет! — сказала я.
Он кивнул, не улыбнувшись. Для него я всегда была лишь досадным недоразумением. Девочка из простой семьи, без имени, без состояния, каким-то образом сумевшая женить на себе его блестящего старшего сына.
— Спасибо! — буркнул он и тут же обратился к Илье: — Никита с Евой уже здесь, вон у камина. Иди, поздоровайся с братом.
Я проследила за его взглядом. У камина стоял Никита, младший брат Ильи, и его жена Ева. Ева… Красивая, яркая, в облегающем красном платье. Она поймала мой взгляд и вызывающе улыбнулась, после чего что-то шепнула мужу на ухо. Илья направился к ним, и я увидела, как его рука, проходя мимо Евы, как бы случайно на долю секунды легла на изгиб ее талии. Ева едва заметно качнулась ему навстречу. Никто, кроме меня, этого не заметил. Для всех это была просто любезность, но я-то знала правду. Я видела этот жест десятки раз на записи с камеры, которую установила в нашей спальне.
Меня на секунду затопило такой волной ненависти, что потемнело в глазах. Я сделала глубокий вдох, вгоняя ярость обратно в ледяной кокон. Скоро, совсем скоро.
Ужин тянулся бесконечно. Шум голосов, звон бокалов, фальшивый смех. Я сидела рядом с Ильей, послушно улыбалась и кивала, как он и велел. Я была идеальной, незаметной тенью. Ела, почти не чувствуя вкуса, и наблюдала. Наблюдала, как Илья обменивается быстрыми, жаркими взглядами с Евой, сидевшей напротив. Как Никита, ничего не замечая, с обожанием смотрит то на жену, то на старшего брата. Как Зоя Федоровна бросает на меня ядовитые взгляды, а Григорий Аркадьевич произносит напыщенные речи о семейных ценностях…
