— Меня зовут Сергей Петрович, я адвокат Никиты Григорьевича Захарова.
Мое сердце на секунду замерло.
— Слушаю вас.
— Никита Григорьевич просил передать вам спасибо и свои извинения за то, что был слеп.
Я молчала, не зная, что ответить.
— И еще, — продолжил адвокат, — он просил сообщить вам некоторую информацию, просто чтобы вы знали, что все было не зря. Вы готовы слушать?
— Да, — тихо ответила я.
— Григорий Аркадьевич выжил, его состояние стабильно, но он очень слаб. Первое, что он сделал, придя в себя — вызвал нотариуса и полностью переписал завещание. Илья Григорьевич исключен. Полностью. Он также уволен со всех постов в семейной компании. Отец запретил пускать его даже на порог дома.
Адвокат сделал паузу, давая мне осознать услышанное.
— Никита Григорьевич подал на развод с Евой. Она уехала из города. Зоя Федоровна… Она ухаживает за мужем и ни с кем не общается. Семья в том виде, в котором она существовала, перестала существовать.
Снова тишина.
— И последнее, — сказал Сергей Петрович. — Илья Григорьевич согласен на все ваши условия по разводу. На любые. Он не будет претендовать ни на какое имущество. Захаровы готовы заплатить, чтобы избежать дальнейшей огласки. Мой коллега, который ведет ваше дело, сегодня получит все документы.
— Спасибо, что сообщили. — Это все, что я смогла выдавить.
— Всего доброго, Полина Вадимовна.
Он повесил трубку. Я медленно опустила телефон на стол и подошла к окну. Внизу суетились люди, ехали машины, текла обычная жизнь. Я не чувствовала ни радости, ни триумфа, ни злорадства. Месть оказалась пресной на вкус. Но вместо этого внутри разливалось другое, куда более глубокое и важное чувство. Облегчение.
Я чувствовала себя человеком, который много лет нес на плечах неподъемный груз. И вот, наконец, сбросил его. Спина распрямилась, стало легче дышать. Прошлое осталось позади, в том темном, душном доме. А впереди было будущее. Неизвестное, может быть, непростое, но оно было мое. И только мое. И впервые за долгие годы я знала, что справлюсь.
Я была свободна.
