Когда следователь ушел, Сергей подошел к кровати сына. Ваня не отвернулся на этот раз, но и не потянулся к отцу, как раньше.
— Прости меня, малыш, — прошептал Сергей, но мальчик молчал, не зная, что ответить. Детское сердце еще помнило боль и страх.
Сергей опустился на колени перед женой, не обращая внимания на присутствие детей и медперсонала.
— Прости меня, Анна. Прости за все.
Его голос дрожал, слезы текли по небритым щекам. Он понимал, что потерял все — семью, деньги, уважение детей, — и виноват в этом только он сам.
Анна молча смотрела в окно, где за стеклом падал декабрьский снег. Она думала о том, что ее месть удалась слишком хорошо. Сергей был сломлен, унижен, разорен. Но цена победы оказалась непомерной: жизнь сына висела на волоске, а семья разрушена навсегда.
Кабинет семейного психолога располагался в тихом переулке недалеко от центра города. Через месяц после выписки из больницы Лиза сидела за маленьким столиком и рисовала цветными карандашами. На бумаге появлялась семья: мама, папа и Ваня держались за руки. Все улыбались.
— Дети восстанавливаются хорошо, — говорила психолог, наблюдая за работой девочки.
Сергей и Анна сидели на кожаном диване по разные стороны. Между ними зияла невидимая пропасть. Он постарел за этот месяц, волосы тронула седина. В глазах поселилась усталость человека, который понял цену своих ошибок. Анна держалась прямо, но ее руки выдавали напряжение: пальцы сжимали ручку сумочки так крепко, что костяшки побелели.
— Ваня все еще избегает физического контакта с отцом, — продолжала психолог, листая записи. — Это нормальная защитная реакция после травмы. Доверие восстанавливается медленно. Особенно у детей такого возраста.
Мальчик играл в углу кабинета с деревянными кубиками, изредка поглядывая на родителей. Лиза подняла голову от рисунка и посмотрела на психолога.
— А почему папа не живет с нами? Ванечка спрашивает, когда папа придет домой.
Ее детский вопрос повис в воздухе, и взрослые не знали, что ответить.
Анна отвернулась к окну, Сергей сжал кулаки. Психолог мягко объяснила девочке, что иногда взрослые принимают решения, которые меняют жизнь всей семьи.
— Но это не значит, что папа перестал вас любить, — добавила она, глядя на Сергея.
Он кивнул, не доверяя своему голосу. Слова о любви звучали горько, когда ты сам разрушил то, что любил.
Здание районного суда встретило их серыми стенами и запахом канцелярии. Слушание по делу о расторжении брака было назначено на 10 утра. Сергей пришел без адвоката, он не собирался ничего оспаривать. В зале заседания Валентина Петровна сидела с внуками в последнем ряду. Лиза тихо играла с куклой, Ваня дремал у бабушки на коленях.
Судья, женщина средних лет в строгом костюме, зачитывала исковые требования монотонным голосом:
— Алименты в размере 30% от доходов. Раздел совместно нажитого имущества. Определение места жительства детей с матерью. Ограниченное право общения с детьми под присмотром органов опеки. Ответчик, есть ли у вас возражения по исковым требованиям? — спросила судья.
Сергей встал и четко произнес:
— Возражений не имею. Я заслужил такое решение…
