Говорил он это каким-то странным голосом, будто знал что-то, чего не знала она.
Тосты шли один за другим. Леонид, отец жениха, уже дважды поднимался с речью про крепкую семью, про наследников, про то, что сын выбрал скромную, но порядочную девушку. Хотя в слове «скромную» слышалось какое-то снисхождение, а в слове «порядочную» — сомнение.
Тамара Геннадьевна подарила молодым ключи от квартиры — не новой, из их же фонда, но с ремонтом и мебелью. Зал аплодировал. Раиса вручила конверт, толстый, хрустящий, и все понимали, что внутри не меньше трёхсот тысяч.
— А теперь подарок от отца невесты! — объявил тамада, и в его голосе мелькнула едва уловимая нотка неловкости, ведь все понимали, чего ждать от этого подарка.
Виктор Степанович встал. В руках у него был конверт. Обычный белый конверт, тонкий, почти невесомый, ни банта, ни открытки. Тамара Геннадьевна переглянулась с Раисой, а Леонид откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Поза человека, который заранее знает, что сейчас увидит что-то жалкое.
Виктор Степанович подошёл к дочери, протянул конверт и сказал негромко, но отчётливо:
— Это тебе, Алинка. Прочитай сама.
Алина взяла конверт, растерянно улыбнулась. Она привыкла защищать отца от насмешек, привыкла ловить эти взгляды, привыкла делать вид, что не замечает. Но сейчас ей хотелось только одного — чтобы этот момент побыстрее закончился.
Она открыла конверт. Внутри лежал один лист бумаги. Алина начала читать. Сначала её лицо ничего не выражало, а потом глаза расширились. Она побледнела так, что тётя Зоя привстала со своего места, думая, что девочке плохо.
Алина дочитала, подняла глаза на отца. Он смотрел на неё спокойно, как человек, который двадцать лет нёс на плечах тяжёлый груз и вот наконец-то его сбросил.
— Папа, — прошептала она. — Папа, что это?
— Правда, дочка. Просто правда.
Алина молча протянула лист Артёму. Он взял его с недоумением. Мол, что там ещё? Сто рублей на счастье? Но всё-таки начал читать.
За столом повисла тишина. Тамада замер с микрофоном в руке. Гости переглядывались, не понимая, что происходит. Артём читал. Его лицо менялось. Удивление сменялось недоверием, недоверие — шоком. Он дочитал до конца и медленно, будто у него отказали ноги, опустился на стул.
— Артём! Артём! — Тамара Геннадьевна вскочила. — Артём, что там? Что там написано?…
