Она подбежала, выхватила лист из его руки, прочитала, и её лицо стало серым.
А в письме было вот что. Двадцать три года назад Леонид и Виктор были партнёрами. Вместе открывали первый магазин запчастей. Маленький, в подвале, на последние деньги. Виктор вложил всё, что имел: деньги от проданной дачи родителей, кредит. А Леонид вложил меньше, но умел договариваться с людьми.
Бизнес пошёл. Но через два года Леонид подделал документы, вычеркнул Виктора из учредителей. Он нанял юриста, который нашёл нужные лазейки. Виктор пришёл однажды на работу и узнал, что он больше никто, просто бывший работник, которого уволили за прогулы.
Он пытался судиться, но безуспешно. У Леонида уже были связи, деньги, нужные люди. Виктора затаскали по судам и высосали последние копейки. Жена его не выдержала позора и болезни, сгорела за полгода от рака. Осталась пятилетняя Алина.
Но Виктор не сломался. Он просто ушёл в тень. Устроился на завод, растил дочь, молчал и собирал документы. Двадцать лет он собирал доказательства по крупицам. Старые договоры, которые Геннадий считал уничтоженными, показания людей, которые тогда работали с ними, банковские выписки, которые чудом сохранились в архиве, письма, записи, справки.
Всё это уже лежало у следователя. Дело было возбуждено три месяца назад, но Леонид об этом пока не знал. И в этом письме была копия постановления о возбуждении уголовного дела. И ещё одна бумага — результат экспертизы тех самых документов, которые Леонид когда-то подделал. Мошенничество в особо крупном размере. Срок давности не истёк. Слишком большая сумма. Ему грозило до десяти лет.
— Ах ты! — Леонид вскочил, опрокинув стул. Лицо его налилось кровью. — Ты, ничтожество! Столько лет притворялся!
Виктор Степанович стоял неподвижно.
— Я не притворялся, Лёня. Я ждал. А это разные вещи.
— Да я тебя уничтожу! Я тебя сотру!
— Ты уже пытался, Лёня, двадцать три года назад. Отобрал у меня всё. Бизнес, здоровье, жену. Я похоронил Наташу, когда Алинке было пять. Она спрашивала, почему мама не просыпается. А я не знал, что ответить. — Голос его не дрогнул, но в глазах что-то блеснуло. — Ты что думал, я забуду? Ты думал, я простил? Нет, Лёня, я просто умею ждать. Этому меня жизнь научила. И моя жена, которую ты погубил — пусть не своими руками, но погубил, — она не пережила того позора. Тех судов, тех бессонных ночей. Ты сломал нас. А потом ходил мимо, здоровался, рассказывал своим сыновьям, какой ты успешный. И ни разу, слышишь, ни разу ты не вспомнил, по чьим костям ты прошёл.
Тамара Геннадьевна стояла белая как мел. Раиса схватилась за сердце. Артём сидел, уставившись в одну точку.
— Папа… — Алина шагнула к отцу. — Папа, я же не знала…
