Я сглотнула.
— Все нормально, сынок, — сказала спокойно. — Просто ложная тревога. Давление подскочило, я испугалась. Сейчас таблетки приняла, лежу.
— Слава Богу, — облегченно выдохнул он. — Я так переживал. Может, мне приехать? Посидеть с тобой?
«Приехать и довести дело до конца», — холодно подумала я.
— Не надо, — ответила. — Я уже почти уснула. Отец рядом, все хорошо.
— Мам, насчет праздника, — продолжил он. — Мы обязательно все повторим. Ты заслуживаешь большой вечер.
«Ты заслуживаешь умереть спокойно, под нашими слезами», — слышала я за этими словами.
— Посмотрим, — сказала я. — Мне сейчас главное отлежаться.
— Люблю тебя, мам, — произнес он. Три слова, от которых у любой нормальной матери должно теплее становиться. Меня они только обожгли.
— И я тебя, — ответила я. И сама в ту секунду не поняла, правда это или нет.
Я сбросила вызов. Пару секунд мы молчали.
— Как он умеет врать, — прошептала я. — И как мы этого не замечали.
— Потому что не хотели видеть, — тихо ответил Роберт. — Так проще.
Телефон завибрировал снова. На этот раз на экране высветилась Валерия.
— Возьми, — сказал Роберт. — Это тоже важно.
Я ответила.
— Да, Валерия?
— Свекровь, ну вы нас напугали, — ее голос звучал как обычно, сладко-вежливо. — Но спасибо, что все равно приехали, пусть и ненадолго. Для Максима это много значило.
«Для Плана это много значило», — подумала я.
— Праздник был очень красивый, — сказала я. — Спасибо вам обоим. Столько внимания.
— Для вас — что угодно, — пропела она. — Вы для меня как мама.
«Мама». Я была для нее только препятствием между ней и 150 миллионами.
— Отдыхайте, — добавила Валерия. — Если что, звоните. Мы рядом.
— Спасибо. Спокойной ночи.
Я отключила телефон, не дав ей сказать больше ни слова.
Роберт потянулся к ноутбуку.
— И это еще не все, — сказал он. — Пока мы ехали домой, они уже успели обсудить, что пошло не по плану.
Он открыл свежую переписку за сегодняшний день.
«Они ушли, — писал Максим. — План сорвался».
«Черт, — отвечала Валерия. — И что теперь?»
«Наверное, она правда поехала к врачу, — написал Максим. — Или вдруг что-то заподозрила?»
«Не могла, — уверяла Валерия. — Мы все сделали аккуратно. Но нам нужен план B, пока она еще ничего не поняла».
Дальше я читала и чувствовала, как по спине бегут мурашки.
«Может, устроить падение с лестницы у них дома?» — предложил Максим.
«Слишком рискованно, — ответила Валерия. — Отец же рядом. Может вмешаться. Надо поймать ее, когда она одна».
Пауза. Потом новое сообщение.
«Она каждое утро в четверг одна ездит в супермаркет. Всегда. Это можно использовать».
Роберт закрыл ноутбук.
— Четверг, — сказал он. — Через пять дней.
Мы молчали.
— Значит, у нас есть эти пять дней, — добавил он, — чтобы все перевернуть. Поставить им ловушку вместо их «плана B».
Он посмотрел на меня пристально:
— Потому что на второй шанс мы уже права не имеем.
Ночь после праздника я не спала ни минуты. Я снова и снова прокручивала в голове каждое слово из переписки. Читала их фразы, закрывала глаза и все равно продолжала слышать их внутри. Примерно к четвертому кругу я поймала себя на мысли, что уже даже не плачу. Слезы кончились. Осталась тупая, вязкая боль и один вопрос: в какой момент мой ребенок превратился в человека, который спокойно планирует материнскую смерть по переписке?
В шесть утра Роберт встал, пошел на кухню, зашумел посудой. Через несколько минут позвал меня:
— Люда, пойдем. Надо хоть чай выпить, а то ты на голом нерве.
Я вышла, села за стол. Он поставил передо мной чашку, сам сел напротив, долго молчал, глядя в окно.
— Мы сами не справимся, — наконец сказал он. — Тут уже не уровень «поговорить с ребенком». Нужно, чтобы об этом знал кто-то еще.
— Кому рассказывать? — спросила я. — В милицию сразу? В следственный комитет? В прокуратуру?
— Для начала адвокату, — ответил он. — Я вчера ночью уже отправил письмо Андрею Николаевичу.
— Нашему? — я удивилась. — Который все наши сделки вел?
— Ему, — кивнул Роберт. — Орлову. Скинул ему часть переписки, все объяснил, как смог. Он ночью не ответил, но утром перезвонил. Сказал, что приедет в девять.
Я почувствовала какое-то странное облегчение. Не легче, но хотя бы не так одиноко.
В девять утра в дверь позвонили. Я вышла в коридор, привела себя в порядок и как могла открыла. На пороге стоял Андрей Николаевич Орлов, наш адвокат уже больше 15 лет. 60 лет, седые волосы, очки в тонкой оправе. Спокойное лицо человека, который повидал все, но по привычке держится сдержанно и корректно.
— Людмила Сергеевна, Роберт Петрович, — кивнул он. — Простите, что при таких обстоятельствах…
